Я подаю на развод: как свекровь разрушила наш брак

**Дневниковая запись**

В тихом городке под Воронежем, где золотая осень укрывает улицы ковром из листьев, моя жизнь в 55 лет трещит по швам из-за женщины, которой суждено было стать моей свекровью. Меня зовут Валентина Петровна, и вот уже 30 лет я жена Николая Сергеевича. У нас двое взрослых детей, но два месяца назад всё перевернулось: супруг привёз к нам свою 84-летнюю мать, Агриппину Фёдоровну. Её появление стало последней каплей. Скоро я подам на развод — больше нет сил терпеть её власть и его равнодушие.

**Брак, который был моей крепостью**

Мы с Николаем создали семью молодыми, вместе прошли через трудности, вырастили детей. Он всегда был опорой, хоть и неразговорчивым. Его мать жила в деревне в 60 километрах от нас, и хоть она считала меня «не парой» сыну, я сдерживалась ради мира в семье. Наша квартира — наш уголок спокойствия, где я, бывшая учительница, и Николай, отставной военный, коротали дни в тишине. Но всё рухнуло, когда Агриппина Фёдоровна переступила наш порог.

Два месяца назад она упала и сломала ключицу. Николай, не спросив меня, забрал её к нам. «Матери нужна помощь, ненадолго», — сказал он. Я согласилась, думая, что поухаживаю пару недель. Но свекровь не просто осталась — она объявила себя хозяйкой. Рука давно зажила, но она и не думает уезжать, а Николай молчит, будто воды в рот набрал.

**Свекровь, которая захватила мой дом**

Агриппина Фёдоровна — будто буря. С первого дня начала устанавливать свои порядки: «Валя, суп пересолен», «Белое с цветным не стирают», «Пыль по углам — ты что, не хозяйка?» Её голос не умолкает ни на минуту. Она перекладывает мои вещи, выкидывает еду, если ей не нравится, решает, что нам покупать. Я ухаживаю за ней — кормлю, убираю, бегаю в аптеку, — но в ответ лишь упрёки. «В наше время невестки уважали старших», — бросает она, а я чувствую себя приживалкой.

Хуже всего её влияние на Николая. Она шепчет ему, что я «бездушная», и он верит. Вчера за ужином она заявила: «Коль, женился бы на Кате — не страдала бы я тут». Я ждала, что он скажет хоть слово в мою защиту, но он лишь потупился. Его молчание — словно нож в спину. Тридцать лет я строила этот дом, а теперь стала чужой. Дети, живущие отдельно, уговаривают: «Мама, потерпи, она же старушка». Но терпеть больше нет сил.

**Решение, от которого сжимается сердце**

С меня хватит. Агриппина Фёдоровна не гостья — она забрала мой дом, мужа, покой. Я сказала Николаю: «Или она уезжает, или развод». Он только вздохнул: «Валя, как ты можешь так говорить?» А как он может позволять, чтобы меня топтали? Не хочу скандалов, но жить так — значит сломаться. В 55 лет мне нужен покой, а не вечные придирки старухи, которая вообразила себя царицей.

Собираюсь подать на развод. Подруга Галя советует: «Сними комнату, начни сначала». Но страшно. Пенсия маленькая, здоровье не железное, да и дети осудят. А если Николай выберет мать, и я останусь одна? Но ещё страшнее — стать тенью в собственном доме. Может, Агриппина Фёдоровна и не злая, но её властность меня убивает. Может, Николай и любит, но его слабость — это предательство.

**Что же делать?**

Стою на распутье. Поговорить с Николаем ещё раз? Но он глух к моим словам. Уговорить свекровь уехать? Она не уйдёт добровольно, а выгонять силой не хочу. Или, как решила, развестись и начать с нуля? Дети просят подождать, но им неведомо, каково это — жить под каблуком. В 55 лет я хочу дышать свободно, чтобы дом был моим, муж — моим, а не её сыночком.

Соседки качают головами: «Валя, хватит быть тряпкой». Но сердце ноет при мысли о разводе. Где найти силы уйти? Как сохранить себя, не растеряв всё? Или это уже не семья, а тюрьма, из которой надо бежать?

**Мой крик души**

Эта запись — мой вопль о праве на жизнь. Агриппина Фёдоровна, может, и не желает зла, но её слова калечат меня. Николай, возможно, и хороший человек, но его молчание стирает меня в порошок. Хочу, чтобы дети гордились матерью, которая не сломалась, чтобы дом был крепостью, а не полем боя. В 55 лет я заслужила покой, а не роль прислуги.

Я — Валентина Петровна. Найду в себе силы уйти, даже если сердце разорвётся. Пусть этот шаг будет последним, но я не позволю свекрови стереть себя в пыль.