Вчера мой муж впервые в жизни намертво поссорился со своей младшей сестрой. До этого он был для неё как каменная стена: защищал, выручал, тащил на себе её проблемы, прощал всё подряд. Носился, как с писаной торбой, даже когда она, уже взрослая тётка, несла полную чушь. Но то, что она учудила сейчас, — это уже перебор. Я никогда не думала, что родной человек может вот так поступить с матерью.

Моя золовка Алиса — ещё та головная боль. Она из тех, кто уверен, что все вокруг ей обязаны. Вечно кто-то виноват, вечно кто-то должен — только не она. То у неё денег нет, то жильё не устраивает, то муж подкачал. И каждый раз мой муж, Дмитрий, вытаскивал её из ямы как мог. Она «одалживала» деньги, но понятия «вернуть» для неё не существовало. Мы оба знали, что эти суммы — как в пропасть.

Их мать, Галина Ивановна, растила их одна. Отец ушёл к другой, потом и ту бросил. Алиса и Дима для него были пустым местом — ни алиментов, ни участия. Только бумажка в свидетельстве о рождении. Естественно, Галина тянула всё сама и, конечно, баловала младшую — у нас так часто бывает. Алисе доставались самые красивые платья, лучшие подарки, всё внимание. А Дмитрий с пелёнок учился быть взрослым — работал, помогал, отвечал.

Но из Алисы вырос человек, с которым невозможно иметь дела. С юности она крутилась в сомнительных компаниях, школу едва закончила, учиться не хотела. Позже Дмитрий оплатил ей курсы парикмахера, но и это было зря. Клиентов она срывала, на работу опаздывала, а деньги тратила на ерунду.

Дважды была замужем — оба брака развалила сама. Мужики попадались терпеливые, но Алисе всё было мало. Результат: ни денег, ни жилья, ни работы. И вот её новый «бизнес-план»: продать квартиру матери, отправить Галину Ивановну в дом престарелых, а на вырученные деньги купить однокомнатную и открыть «салон красоты мечты».

Когда я об этом узнала — меня колотило. Услышала не от Алисы, а от свекрови. Она позвала меня на чай, села напротив, посмотрела в глаза и прошептала, словно боялась произнести вслух: «Дочка хочет, чтобы меня не было. Продать квартиру, а меня — в тот дом… Думала, шутит, но она всерьёз…» И тут же заплакала. Я смотрела на эту пожилую женщину с дрожащими руками и не верила своим ушам.

Она просила не говорить Дмитрию — мол, сердце не выдержит. Но как я могла молчать? Пришла домой и выложила всё мужу. Спокойно, но прямо.

Он молчал, потом резко встал, накинул куртку и через полчаса был у Алисы. Вернулся с пустым взглядом.

— Выгнал её, — только и сказал. — Велел к матери не подходить и на наш порог не показываться. Она орала, что это я её «подставила», что мы с тобой на квартиру положили глаз. Клялась, что «отомстит».

Но я не виновата. Сказала то, что обязана была сказать. Потому что если бы промолчала, Алиса бы уговорила Галину Ивановну — та из жалости согласилась бы. И осталась бы в старости без дома.

Теперь Дмитрий говорит — забудь. В чёрный список её. Даже не думай общаться. А Галина Ивановна переживает. Всё-таки дочь. Какая ни есть — родная. Не может ни простить, ни понять.

И вот что мне интересно: а если бы мы поступили иначе? Забрали бы мать к себе, а квартиру оставили Алисе? Стала бы она заботиться? Или выжила бы старушку? Почему взрослая тётка не может жить с матерью, если уж так нуждается? Или Дмитрий был прав, отрезав раз и навсегда?

Иногда, чтобы спасти близких, нужно резать по живому.