**Свет в ночи**
Всю ночь я крепко спала, как вдруг в дверь раздался резкий звонок. Звук ворвался в тишину, будто лезвие, разрезающее воздух.
«Боже, кто это в такую рань?» — пробормотала я, поворачиваясь на другой бок. Но звонок не унимался, становился всё настойчивее.
«Да что вам надо?!» — зло крикнула я, вскакивая с кровати. Накинув старый халат, подошла к двери и глянула в глазок. На пороге стояла сгорбленная старушка, прижимающая к себе огромного кота.
«Кто там?» — спросила я строго. Открывать не хотелось — наслушалась всякого. Но вдруг старушка застонала, и я, присмотревшись, увидела, как она медленно сползает по стене. Кот вырвался, забегал вокруг, жалобно мяукая.
«Ну вот, опять проблемы…» — вздохнула я, открывая дверь.
«Бабушка, вам плохо? Сейчас скорую вызову, держитесь!» — подхватила её под руки и помогла дойти до дивана в гостиной. Усадив её, бросилась к телефону.
Кот устроился рядом, внимательно следя за мной жёлтыми глазами.
«Скорая уже в пути. Как вас зовут?» — старалась говорить спокойно.
«Вера Павловна», — прохрипела старушка. «Документы… в мешке за спиной», — слабо махнула рукой.
Осторожно сняла с неё потрёпанную сумку и достала паспорт.
«Милая, в больницу я не поеду», — прошептала Вера Павловна. «Внук ждёт, деньги ему несу… Иначе выгонит, а кота… Куда я его дену?»
«Врач решит, можно ли вам идти», — твёрдо ответила я. «А за котом присмотрю, не волнуйтесь. Но почему вы ему деньги носите, а не он к вам приходит?»
«Не спрашивай, родная… Лучше тебе не знать».
Тут снова раздался звонок. Я впустила врача и медсестру. Осмотрев старушку, они обернулись ко мне.
«Забираем в больницу, в третью городскую», — сказал врач. «Завтра приносите передачу: кружку, тарелку, бельё».
«Никуда не поеду!» — упрямилась Вера Павловна, но голос дрожал.
«Поезжайте, бабушка», — мягко сказала я. «Я завтра навещу. А ваш кот у меня в хороших руках, я их люблю».
Утром я проснулась с мыслью: «Ну почему меня всегда втягивает в такие истории?» Но тут же вспомнила добрые глаза Веры Павловны и улыбнулась. «Может, это судьба», — подумала.
Детство у меня было нелёгким. Родители пили, не замечали меня, и единственной отрадой были соседские бабушки. Кто-то гладил по голове, кто-то угощал пирожками. Когда мне было тринадцать, родители отравились суррогатом. Бабушка Анна Григорьевна не дала пропасть — благодаря ей детдом не казался таким чужим. Но в шестнадцать я потеряла и её. Осталась совсем одна.
В двадцать три я была крепкой, закалённой жизнью. Потому, узнав адрес внука Веры Павловны из её паспорта, не раздумывала — пошла разбираться.
Дом стоял в старом районе, на Лесной улице. У подъезда сидели две старушки. Пристроившись рядом, за десять минут узнала всю правду.
Вера Павловна жила здесь всю жизнь, одна подняла внука после гибели дочери и зятя. Мальчишке было пять, когда он осиротел. Но, повзрослев, связался с дурной компанией. Теперь, в восемнадцать, вымогал у бабушки деньги, угрожая убить кота. Квартиру родителей сдавал, а сам жил у неё — «теплее и сытнее». Милиция не вмешивалась — «семейное дело».
Кипя от злости, я взлетела по лестнице и громко позвонила. Дверь открыл заспанный парень с мутным взглядом.
«Ах ты, тварь!» — набросилась я. «Как ты смеешь бабушку террорить? Собирай вещи и вали в свою квартиру, ясно?»
Он растерянно кивнул.
«Если ещё раз тронешь её — тебе конец», — добавила я. «И не вздумай проверять».
«Да ладно, отвали! Ты вообще кто?» — буркнул он.
«Неважно. Не послушаешься — милиция найдёт у тебя кое-что интересное, и загремишь на зону», — бросила я, вспомнив угрозы из детдома.
Через пятнадцать минут он ушёл с сумкой. Я осталась прибираться в квартире. Надо было успеть навестить Веру Павловну и купить корм для кота.
В больнице старушка оживилась, увидев меня. Я раскрыла сумку:
«Вам покушать. Не волнуйтесь за кота — он сыт. А внука вашего я выгнала. Нечего бабушку террорить».
«Спасибо, дочка», — прошептала Вера Павловна, глаза блестели. «Думала, помру на улице, кому я нужна?»
«Мне нужны», — улыбнулась я. «Отдыхайте, завтра опять приду».
Через неделю забрала её домой. Бабушка ахнула:
«Как чисто! Чем тебя отблагодарить?»
«Не надо», — ответила я. «Можно я вас бабушкой буду звать?»
«Конечно, родная», — прослезилась она. «Что бы я без тебя делала?»
Кот мурлыкал на диване. Его больше никто не обижал.
Прошёл год. Я сроднилась с Верой Павловной, как с родной. Только внук портил настроение, иногда являясь с угрозами. Тогда мы решили — я перееду к ней, а свою квартиру сдам. Деньги от аренды отдавала бабушке, несмотря на её protests.
«Бабушка, я и так живу у вас бесплатно, совесть не позволит», — твердила я.
Через год внук погиб в пьяной драке. Мы вздохнули с облегчением, хоть и стыдились этого.
Через два года я встретила Сашу — нового врача в поликлинике. Он так заботился о Вере Павловне, что сердце таяло. Бабушка уговаривала:
«Не упусти его, девочка. Такой добрый, порядочный».
Когда Саша сделал предложение, я расплакалась. А через год, родив дочку, стала счастливой мамой. Вера Павловна — счастливой прабабушкой.
Мы прожили вместе ещё двенадцать лет. Бабушка ушла тихо, во сне, в девяносто пять. Я не могла смириться, но Саша и дети помогли пережить горе. Тот кот давно умер, но мы подобрали другого.
Через месяц надоТаня переехала в квартиру Веры Павловны, но каждый вечер зажигала свечу у окна — в память о той, что однажды подарила ей свет в самой тёмной ночи.
