До сорока восьми лет я даже не догадывалась, что возможна другая жизнь — наполненная свободой, новыми возможностями и совершенно иным взглядом на мир. Никто не объяснил девочке из глубинки, что можно мечтать о чём-то большем, чем вечные долги и обязанности. Наоборот, с детства мне твердили, что женщина должна быть покорной женой, жертвовать собой ради семьи, терпеть любые невзгоды и никогда не жаловаться.
Когда в девятнадцать я вышла замуж за Николая, моя судьба была предрешена. Дети, дом, готовка, стирка, уборка — никаких личных желаний. Летом — бесконечный огород, лишь бы урожай был богаче прошлогоднего. Разве это не чей-то чужой сценарий? «Потерпи, скоро станет легче», — утешали меня. Так же жили моя мать и бабушка. Работай, пока есть силы, а отдыхай, когда станешь старухой.
В двадцать родила сына, через год — дочь. С этого момента я перестала быть для мужа женщиной — он чётко дал понять, что больше детей не желает. Я стала бесплатной прислугой. Меня даже не просили любить своих детей — только вырастить их, чтобы они могли помогать по хозяйству. Теперь я спрашиваю себя: зачем? Какой смысл в такой жизни?
Тогда я не задумывалась. Мне казалось, что все так живут. Николай чинил машины, зарабатывал, но я не видела ни рубля. Его работа не была тяжёлой, зато дома он ничего не делал. Лишь в крайних случаях, когда я уже не справлялась, он снисходил до помощи. Зато мог пропадать с друзьями до ночи, возвращаясь пьяным. Возможно, поэтому он так рано умер — в сорок два года все заботы о детях и доме легли на меня.
Я пыталась найти другого мужчину — доброго, работящего, который стал бы опорой. Но мне не везло. Не все мужчины пьют, но мне почему-то попадались именно такие. К счастью, дети выросли и уехали учиться в Санкт-Петербург. Я понимала, что после сельской школы у них мало шансов, но что я могла им дать? Женщина из деревни под Псковом, без денег и перспектив.
И тут моя подруга Анна, одна из немногих, кто остался рядом, предложила всё изменить. «Накопи немного денег, выучи язык и попробуй уехать за границу», — сказала она. У неё не было детей, мои уже выросли — терять нам было нечего. После недолгих раздумий я согласилась.
Выбора не оставалось. Через три года мы с Аней уехали в Германию в поисках лучшей доли. Я встретила новых людей, увидела другой мир, пришлось привыкать. Но поверьте, после всего, что было дома, это казалось не таким страшным — по крайней мере физически.
Душевно было сложнее. Дети умоляли вернуться, просили помочь с их делами, нянчить внуков. Но что-то внутри не дало мне сдаться. Я осталась. Нашла мужчину, который меня ценит, уютную квартиру, и жизнь наконец стала ярче.
Раньше я даже не мечтала о машине. Николай, даже в добром расположении духа, запрещал мне садиться за руль. Теперь я с лёгкостью управляю мотоциклом. Когда-то поездка к морю казалась несбыточной мечтой — а теперь я предпочитаю бассейн, хотя до пляжа всего полчаса ходьбы. Почему? Потому что могу загорать прямо у себя во дворе. Еда? За год я набрала десять килограммов, наслаждаясь вкусными блюдами, включая морепродукты. Потом сбросила пятнадцать, начав правильно питаться и заниматься спортом.
Мне больше не нужно бояться испачкать платье, драить полы каждый день или варить огромные кастрюли еды, чтобы семья доедала её, пока не испортится. Современные технологии, доступные цены и надежда на лучшее избавили меня от этих хлопот. Помню, как на праздники я надевала самое лучшее, чтобы показаться родственникам мужа — деревенским людям, которые тоже доставали из сундуков всё самое нарядное. Теперь это кажется мне смешным.
Старую одежду можно просто выбросить — это всего лишь вещи. Раньше я осуждала девушек с пирсингом или даже с серёжками в ушах. А год назад я сделала татуировку — маленькую, на запястье. Теперь я смотрю на мир по-другому: живи как хочешь, только не мешай другим.
Мы с Аней живём в разных городах, но иногда видимся. У неё теперь своя семья, своя жизнь. Мои же дети до сих пор не могут принять мой выбор. Им нужна не мать, а бесплатная няня для их детей, кухарка, уборщица. Это ясно из наших разговоров, и я не обманываю. Сначала я отправляла им деньги, но когда запросы стали слишком большими, я перестала.
Я знаю, что на старости лет никто не поднесёт мне стакан воды. Но времена изменились. Когда я состарюсь, мои дети будут заняты своими внуками и не найдут для меня времени. Раньше люди, как мой муж, умирали до пятидесяти. Тогда дети были опорой. Сейчас всё иначе — в старости мы остаёмся одни. Эгоистично? Возможно. Но это правда. Я сделала свой выбор. Пусть осуждают, мне всё равно. Попробуйте прожить хоть год так, как я прожила большую часть жизни — тогда и поговорим.
