Бывший муж оставил меня с ребёнком и долгами. Я справилась — но теперь его мать требует, чтобы мы снова сошлись ради сына.
Наглость некоторых людей поражает. Особенно бывшей свекрови. Три года ни звонка, ни смс, ни поздравлений — будто нас и не существовало. А теперь вдруг решила, что я обязана «простить» её сыночка и вернуть всё как было. Утверждает, будто «мальчику нужен отец». Разыгрывает спектакль примирения. А где вы были, когда я ночами не спала, укачивая плачущего малыша, и расплачивалась по кредитам, которые ваш «золотой ребёнок» на меня повесил?
Мне было двадцать, когда я вышла замуж за Артёма. Красивый, обаятельный, с грандиозными планами — я верила каждому его слову, смотрела на мир сквозь розовые очки. Он красиво рассуждал о бизнесе, успехе, доме с камином. А на деле — работал непостоянно, чаще лежал на диване и мечтал о «своём деле», которое вот-вот начнёт. Годы шли, денег не прибавлялось, а долгов становилось всё больше.
Чтобы свести концы с концами, я подрабатывала, брала займы, просила помощи у родителей. Мы ютились в однокомнатной квартире, и каждый месяц я считала копейки, чтобы заплатить за аренду. Ипотеку он не хотел — «зачем в рабство лезть, скоро всё будет». Но его «скоро» так и не наступило.
Свекровь умилялась: «Артём такой талантливый, такой неординарный». Говорила, что мне повезло — «муж с идеями, а ты его бытом заела». А когда я просила его устроиться на работу, слышала в ответ: «Ты не веришь в меня. Ты меня топишь. С тобой я не расту».
В итоге он просто собрал вещи и ушёл. Оставил мне сына, долги и пустой счёт. Я не держала. Хотела лишь одного — выжить. Переехала к родителям в их старую «брежневку», затянула пояс и начала с нуля.
Первые полгода я боялась выходить на улицу. Стыдилась себя, стыдилась жалости. Но родители меня поддержали. Платили по счетам, я брала любую работу, экономила на всём. Постепенно рассчиталась с долгами. Оформила ипотеку, купила маленькую, но свою квартиру.
Сейчас моему сыну шесть. Он ходит в детский сад, у него есть друзья, игрушки, тёплая кровать и бабушка, которая всегда рядом. Я работаю, плачу по кредиту, живём скромно, но без страха. Мы — семья. Мы выстояли.
И вдруг — звонок. Незнакомый номер, знакомый голос. Свекровь.
— Я так соскучилась, можно приеду, испеку Коленьке пирожки? Он ведь мой внук… — слащавым тоном произнесла она, будто не было этих трёх лет молчания.
Я разрешила. Из вежливости. Она пришла с фруктами и пирогом. Посидела с Колей десять минут, а потом началось. «Мальчику нужен отец», «Артём страдает, но слишком горд», «Ты должна сделать первый шаг», «Ребёнок скучает, просто не понимает».
Я слушала и не верила своим ушам. Я помню, как он уходил. Помню, как писала ему — в ответ тишина. Он не платил алименты, даже имени сына не помнит. А теперь я должна «простить»?
Я узнала через знакомых: Артём снова живёт с матерью. Его бросила очередная девушка, и он вернулся в свою комнату в хрущёвке. Ни работы, ни целей — только пиво и нытьё. Вот и всё его «страдание». А мать теперь хочет сбагрить его обратно мне. Чужой груз — под маской «заботливого отца».
Я посмотрела ей прямо в глаза:
— Коля растёт в любви. У него есть дом, покой и уверенность. А я уже не та глупышка, которой можно запудрить мозги. Не позволю снова разрушить нашу жизнь. Хотите видеть внука? Приходите. Но Артём для нас — пройденный этап.
Она ушла обиженная. Но пишет. Давит. Умоляет. Говорит, что «надо уметь прощать». Я прощаю. Но не забываю. И не впускаю в свою жизнь тех, кто однажды выбрал уйти.
