**Тень обмана: распад семьи**
Иван в третий раз за минуту взглянул на часы. Половина десятого. Его жена, Галина, снова опаздывала с работы. В последние месяцы это вошло в привычку: бесконечные проекты, клиенты, срочные дела. Он лениво мешал остывший чай, глядя в тёмное окно их квартиры в Подольске. За стеклом мерцали огни спального района, а в голове роились тревожные мысли.
Что-то изменилось. Неявно, но ощутимо. Галина перестала оставлять на холодильнике смешные записки с сердечками. Не присылала днём шутливые сообщения. Не рассказывала, как её начальник опять перепутал бумаги. Их семейная жизнь, такая тёплая и привычная, дала трещину.
Телефон дрогнул. Сообщение: *«Ваня, задержусь. Важная встреча. Не жди к ужину.»* Иван даже не ответил, отложил телефон. Из комнаты Наташи доносилась тихая музыка — дочь делала уроки. Он встал и подошёл к ней.
— Как алгебра? — спросил он, облокотившись на дверной косяк.
Наташа подняла взгляд. В её глазах читалась внутренняя борьба.
— Почти закончила, папа. А мама опять на работе?
— Да, важное дело, — Иван старался говорить ровно, но голос предательски дрогнул.
Наташа отложила ручку, посмотрела на него серьёзно.
— Пап, мне надо тебе кое-что сказать.
— Секрет? — он попытался улыбнуться, но сердце сжалось.
— Это наш с мамой секрет, — Наташа замялась, пальцы теребили край тетради. — Сегодня, когда я шла из школы, я видела маму. В кафе у площади. Она была с мужчиной. Они… обнимались. И смотрели друг на друга так… как вы с мамой давно не смотрите.
Иван почувствовал, как кровь стынет в жилах. Пазл сложился: поздние возвращения, уклончивые ответы, холод в её голосе. Он положил руку на плечо дочери, стараясь не выдать, что его трясёт.
— Спасибо, что сказала, Наташ. Ложись спать, завтра рано.
В коридоре он остановился у стены с семейными фото. Вот они три года назад на озере — Наташа плещется, Галина смеётся, а он ловит момент, полный счастья. Шестнадцать лет брака. Утренние завтраки, поездки, планы — теперь всё это казалось миражом.
Утром Иван взял отгул — впервые за годы. Припарковался в переулке у офиса Галины. В полвторого она вышла — в строгом костюме, с безупречной причёской. Но вместо автобуса свернула к чёрному джипу у обочины. Мужчина за рулём — подтянутый, в дорогом пальто, с уверенной улыбкой — открыл ей дверь. Они смеялись, о чём-то болтая. Потом Галина наклонилась к нему. Поцелуй был долгим, будто в замедленной съёмке.
Иван сжал руль так, что побелели костяшки пальцев. Машина умчалась, а он остался, задыхаясь от боли, словно получил удар под дых.
Когда Галина вернулась, было за полночь. Она устало скинула туфли, но в глазах горел непривычный блеск.
— Тяжёлый день? — спросил Иван, сохраняя спокойствие.
— Да, вымоталась, — ответила она, открывая холодильник. — Ты чего не спишь?
— Хочу поговорить.
Галина насторожилась, но быстро взяла себя в руки.
— О чём?
— О твоём «коллеге» с чёрным джипом.
Она замерла, медленно закрыла дверцу.
— Не понимаю, о чём ты.
— Правда? — голос затрясся от сдержанной ярости. — Я видел вас сегодня. И Наташа видела вчера в кафе.
Галина повернулась к нему, лицо стало чужим, жёстким.
— Ну и что? Да, у меня роман. Я влюбилась. Так бывает, когда муж превращается в часть мебели.
Слова резанули, как нож.
— Часть мебели? — Иван горько усмехнулся. — Это я, который шестнадцать лет тянул семью? Возил вас на море, строил дачу, выплачивал твои долги? Который был рядом, пока ты делала карьеру?
— Вот именно! — Галина повысила голос. — Ты всегда такой правильный, такой предсказуемый! Ни страсти, ни огня. Всё по расписанию. А я хочу жить, а не прозябать!
Они спорили до рассвета. Галина то оправдывалась, то винила его в скуке. Иван чувствовал, как рушится их мир.
На следующий день позвонила тёща, Лидия Сергеевна. Как узнала — загадка, но голос звучал слащаво.
— Ваня, не делай глупостей, — начала она. — Галя мне всё рассказала. Ну, с кем не бывает? Главное — семью сохранить.
— Лидия Сергеевна, — холодно ответил Иван, — если бы ваш муж вам изменил, вы бы так же говорили?
В трубке повисло молчание.
— Это другое, — наконец выдавила она. — Галенька запуталась, у неё кризис. Прояви мудрость.
— Приходите в воскресенье, — перебил Иван. — Обсудим.
Воскресный обед стал полем боя. Тесть, Виктор Николаевич, сразу набросился:
— Иван, ты должен простить Галину.
— Должен? — Иван отложил вилку. — Кому я что должен?
— Семье! — воскликнула Лидия Сергеевна. — Подумай о Наташе!
— А вы о Наташе подумали? — тихо сказала дочь. Все замолчали. — Мама обманывала папу. И меня. Это называется «думать о ребёнке»?
Галина вскочила:
— Наташа, замолчи! Ты ничего не понимаешь!
— Нет, это ты не понимаешь! — Наташа тоже встала, глаза блестели от слёз. — Папа всегда был с нами, а ты…
Она выбежала из комнаты. Иван пошёл за ней.
— Вот и поговорили.
— Ваня, постой! — Галина схватила его за руку. — Давай всё забудем. Я порву с Дмитрием, клянусь!
Он мягко высвободил руку.
— Знаешь, что страшнее измены? Как легко ты лгала. Смотрела мне в глаза, целовала меня после него.
— Сынок, — вмешался Виктор Николаевич, — все ошибаются.
— Да. А я ошибся, думая, что шестнадцать лет брака чего-то стоят.
Через неделю Иван подал на развод. Начался кошмар: Галина звонила десятки раз — то кричала, то умоляла. Лидия Сергеевна караулила у работы. Друзья пытались «мирить». Но онПрошло время, и их маленькая семья нашла свой путь — без лжи, без притворства, но с теплом и доверием, которое осталось только между ними.
