**Тень обмана: разлом семьи**
Дмитрий в пятый раз за последнюю четверть часа взглянул на часы. Без четверти десять. Ольга, его жена, снова не торопилась домой. В последние месяцы это вошло в привычку: бесконечные конференции, клиенты, горящие сроки. Он медленно вращал ложку в остывшем чае, глядя в тёмное окно их квартиры в тихом подмосковном городке Долгопрудный. За стеклом мигали огни спального района, а в висках стучало одно и то же: что-то не так.
Что-то изменилось. Неочевидно, но неотвратимо. Ольга перестала оставлять на холодильнике смешные записки с котиками. Не присылала днём дурашливые голосовые. Не делилась, как её директор опять перепутал отчёты. Их семья, такая крепкая и понятная, начала рассыпаться, как песок сквозь пальцы.
Телефон дрогнул. Сообщение: «Дима, опять задержусь. Важный клиент. Не жди меня». Дмитрий даже не стал отвечать, просто отложил телефон. Из комнаты Кати доносилась приглушённая музыка — дочь делала уроки. Он встал и зашёл к ней.
— Как алгебра? — спросил он, опершись о косяк двери.
Катя подняла глаза. В её взгляде — знакомая неуверенность.
— Почти закончила. А мама опять на работе?
— Да, важная встреча, — ответил он ровно, но голос предательски дрогнул.
Катя отложила ручку, посмотрела на него серьёзно.
— Пап, мне надо тебе кое-что сказать.
— Секрет? — он попытался улыбнуться, но в груди сжалось.
— Это наш с мамой секрет, — Катя замялась, кончики её пальцев теребили угол тетради. — Сегодня, когда я шла из школы, я видела маму. В том кафе у площади. Она была с мужчиной. Они… обнимались. И смотрели друг на друга… так, как ты с мамой уже давно не смотрите.
Кровь ударила в виски. Всё сложилось: поздние приходы, уклончивость, холод в её голосе. Он положил руку на плечо дочери, стараясь не дрожать.
— Спасибо, что сказала, Катюш. Ложись спать, завтра рано.
В коридоре он остановился у стены с фотографиями. Вот они на даче три года назад — Катя смеётся в гамаке, Ольга целует его в щёку, солнце, счастье. Пятнадцать лет брака. Утренний кофе, поездки в Питер, мечты о доме у моря — всё теперь казалось миражом.
Утром Дмитрий взял отгул — впервые за десять лет. Припарковался в переулке у офиса Ольги. В час дня она вышла — в чёрном платье, с идеальной укладкой. Но вместо автобуса направилась к чёрной иномарке у тротуара. Мужчина за рулём — подтянутый, в дорогих часах — открыл ей дверь. Они смеялись, будто старые друзья. Потом Ольга наклонилась к нему. Поцелуй был долгим, как в плохом кино.
Дмитрий сжал руль так, что пальцы онемели. Машина уехала, а он остался, задыхаясь, будто его ударили ножом под рёбра.
Когда Ольга вернулась, было за полночь. Она сбросила каблуки, но в глазах горел странный блеск.
— Тяжёлый день? — спросил он, делая вид, что всё в порядке.
— Да, клиент достал, — ответила она, открывая холодильник. — Ты чего не спишь?
— Надо поговорить.
Ольга замерла, но быстро взяла себя в руки.
— О чём?
— О твоём «коллеге» с чёрной Audi.
Она медленно закрыла холодильник.
— Не понимаю.
— Правда? — его голос дрогнул. — Я видел вас сегодня. И Катя видела вчера в кафе.
Ольга повернулась, её лицо стало чужим.
— Ну и что? Да, у меня роман. Я влюбилась. Так бывает, когда муж превращается в часть мебели.
— В мебель? — Дмитрий усмехнулся. — Это я, который пятнадцать лет тянул семью? Возил вас в Крым, строил дачу, оплачивал твои шопинг-туры?
— Вот именно! — Ольга повысила голос. — Ты всегда такой правильный! Ни страсти, ни риска. Всё по расписанию. А я хочу жить, а не гнить!
Они ругались до утра. Ольга то оправдывалась, то обвиняла его в скуке. Дмитрий чувствовал, как их мир рассыпается в прах.
На следующий день позвонила тёща, Галина Степановна. Откуда узнала — загадка, но её голос был сладким, как сироп.
— Димочка, не горячись, — начала она. — Оля мне всё рассказала. С кем не бывает? Главное — семью сохранить.
— Галина Степановна, — холодно ответил он, — а если бы вам изменил муж, вы бы так же говорили?
В трубке — тишина.
— Это другое, — наконец выдавила она. — Оленька запуталась. Будь мудрее.
— Приходите в воскресенье, — перебил он. — Обсудим.
Воскресный обед превратился в поле боя. Тесть, Виктор Николаевич, сразу полез в драку:
— Дмитрий, ты должен простить Ольгу.
— Должен? — он отложил вилку. — Кому?
— Семье! — всплеснула руками Галина Степановна. — Подумай о Кате!
— А вы о ней подумали? — раздался тихий голос дочери. Все замолчали. — Мама врала папе. Врала мне. Это называется заботиться?
Ольга вскочила:
— Катя, замолчи! Ты ничего не понимаешь!
— Нет, это ты! — Катя встала, глаза блестели. — Папа всегда был с нами, а ты…
Она выбежала. Дмитрий пошёл следом.
— Вот и поговорили.
— Дима, подожди! — Ольга схватила его за руку. — Давай начнём сначала. Я порву с Артёмом, клянусь!
Он мягко высвободился.
— Самое страшное — не измена. А то, как легко ты врала. Смотрела мне в глаза и целовала меня после него.
— Сынок, — встрял Виктор Николаевич, — все ошибаются.
— Да. А я ошибся, думая, что пятнадцать лет брака что-то значат.
Через неделю он подал на развод. Начался ад: Ольга звонила десятки раз — то орала, то умоляла. Галина Степановна караулила его у работы. Друзья пытались «мирить». Но он не сдавался.
Он снял квартиру на окраине Долгопрудного — двушку на девятом этаже с видом на лес. Катя сама собрала вещи иОни сидели вечером на кухне, пили чай с малиновым вареньем, и Дмитрий вдруг понял, что счастье — это не когда всё идеально, а когда есть тот, с кем можно молча разделить даже самую горькую правду.
