**Тень обмана: разлом семьи**
Иван в третий раз за последнюю четверть часа взглянул на часы. Без десяти десять. Татьяна, его супруга, снова задерживалась на работе. В последнее время это вошло в привычку: бесконечные отчёты, переговоры с поставщиками, горящие контракты. Он лениво помешивал остывший чай, уставившись в тёмное окно их квартиры в городе Коломна. За стеклом мерцали огни спального района, а в голове роились тяжёлые мысли.
Что-то изменилось. Незаметно, но неоспоримо. Татьяна перестала оставлять на холодильнике записочки с весёлыми рожицами. Не присылала среди дня смешные истории про коллег. Не рассказывала, как её директор снова перепутал счета. Их семейный уют, такой привычный и тёплый, дал трещину.
Телефон дрогнул. Сообщение: «Ваня, опять задерживаюсь. Важный клиент. Не жди меня к ужину». Иван даже не ответил, просто отложил телефон. Из комнаты Насти доносилась тихая мелодия — дочь делала уроки. Он поднялся и направился к ней.
— Как алгебра? — спросил он, облокотившись о косяк.
Настя подняла взгляд. В её глазах, таких родных, читалась нерешительность.
— Почти закончила, пап. Мама опять на работе?
— Да, срочный контракт, — Иван старался говорить ровно, но голос дрогнул.
Настя отложила ручку, посмотрела на него серьёзно.
— Пап, мне надо тебе кое-что сказать.
— Секрет? — он попытался улыбнуться, но сердце сжалось.
— Это наш с мамой секрет, — Настя замолчала, пальцы нервно мяли угол тетради. — Сегодня, когда я шла из школы, я видела маму. В кафе у площади. Она была с мужчиной. Они… обнимались. И смотрели друг на друга так, как вы с мамой давно не смотрите.
Иван почувствовал, как кровь стынет в жилах. Все кусочки мозаики — поздние возвращения, уклончивые ответы, холод в её голосе — сложились в страшную картину. Он положил руку на плечо дочери, стараясь скрыть дрожь.
— Спасибо, что рассказала, Настенька. Ложись спать, завтра рано.
В коридоре он остановился перед стеной с семейными фото. Вот они на озере четыре года назад — Настя плещется в воде, Татьяна смеётся, а он ловит момент, полный счастья. Пятнадцать лет брака. Совместные завтраки, поездки, планы — всё это теперь казалось иллюзией.
Утром Иван взял отгул — впервые за годы. Припарковался в переулке возле офиса Татьяны. В час дня она вышла — в строгом костюме, с идеальной причёской. Но вместо привычного маршрута к автобусу свернула к чёрному джипу у обочины. Мужчина за рулём — подтянутый, в дорогом пальто, с уверенной улыбкой — открыл ей дверь. Они смеялись, о чём-то говорили. А потом Татьяна наклонилась к нему. Поцелуй был долгим, будто в замедленной съёмке.
Иван сжал руль так, что побелели костяшки. Джип уехал, а он сидел, задыхаясь от боли, будто получил удар под рёбра.
Когда Татьяна вернулась, было далеко за полночь. Она устало сбросила туфли, но в глазах горел непривычный блеск.
— Тяжёлый день? — спросил Иван, стараясь говорить спокойно.
— Да, клиент изнуряет, — ответила она, открывая холодильник. — Ты чего не спишь?
— Хочу поговорить.
Татьяна насторожилась, но быстро взяла себя в руки.
— О чём?
— О твоём «коллеге» с чёрным джипом.
Она замерла, медленно закрыла дверцу.
— Не понимаю, о чём ты.
— Правда? — голос Ивана дрожал от сдерживаемой ярости. — Я видел вас сегодня. И Настя видела вас вчера в кафе.
Татьяна повернулась, её лицо стало чужим, жёстким.
— Ну и что? Да, у меня роман. Я влюбилась. Так бывает, когда муж становится частью стен.
Слова резанули, как нож.
— Часть стен? — Иван горько усмехнулся. — Это я, который пятнадцать лет тянул семью? Возил вас на море, строил дачу, выплачивал твои долги? Который был рядом, пока ты строила карьеру?
— Вот именно! — Татьяна повысила голос. — Ты всегда такой правильный, такой предсказуемый! Ни страсти, ни огня. Всё по расписанию, всё по правилам. А я хочу жить, а не прозябать!
Они спорили до рассвета. Татьяна то оправдывалась, то обвиняла его в скуке. Иван чувствовал, как рушится их мир, превращаясь в осколки былого.
На следующий день позвонила тёща, Анна Степановна. Откуда узнала — загадка, но её голос звучал слащаво-снисходительно.
— Ваня, не делай глупостей, — начала она. — Таня мне всё рассказала. Ну, с кем не бывает? Главное — сохранить семью.
— Анна Степановна, — холодно ответил Иван, — а если бы ваш муж вам изменил, вы бы так же сказали?
В трубке повисло молчание.
— Это другое, — наконец выдавила она. — Таня запуталась, у неё кризис. Будь мудрее, прояви терпение.
— Приезжайте в воскресенье, — перебил Иван. — Обсудим все вместе.
Воскресный обед стал битвой. Тесть, Николай Фёдорович, сразу пошёл в наступление:
— Иван, ты должен простить Таню.
— Должен? — Иван отложил вилку. — Кому я что-то должен?
— Семье! — воскликнула Анна Степановна. — Подумай о Насте!
— А вы о Насте подумали? — раздался тихий голос дочери. Все замолчали. — Мама обманывала папу. Обманывала меня. Разве это забота о ребёнке?
Татьяна вскочила:
— Настя, замолчи! Ты ничего не понимаешь!
— Это ты не понимаешь! — Настя тоже встала, глаза блестели от слёз. — Ты всё разрушила! Папа всегда был с нами, а ты… ты…
Она выбежала. Иван поднялся следом.
— Вот и поговорили.
— Ваня, постой! — Татьяна схватила его за руку. — Давай начнём с чистого листа. Я порву с Дмитрием, клянусь!
Он мягко высвободил руку.
— Знаешь, что страшнее измены? То, как легко ты лгала. Смотрела мне в глаза, рассказывала про работу, целовала меня после него.
— Сынок, — вмешался Николай Фёдорович, — всеОни медленно шли домой под тихим снегопадом, и Иван вдруг осознал, что самое важное — это не прошлое, а то, что у них с Настей есть сейчас.
