Бабушка, мама сказала, что тебя нужно отправить в дом престарелых. Я слышала, как они говорили дети не выдумывают такое.
Анна Петровна шла по улицам небольшого поселка под Москвой, направляясь за внучкой в школу. Её лицо светилось радостью, а каблуки стучали по асфальту так же бодро, как в далёкой молодости, когда жизнь казалась бесконечной песней. Сегодня был особенный день она наконец получила собственную квартиру. Светлую, просторную «однушку» в новом доме, о которой мечтала годами. Почти два года она копила, откладывая каждую копейку. Продажа старого дома в деревне принесла лишь половину нужной суммы, дочь, Елена, добавила остальное, но Анна Петровна поклялась вернуть долг. Вдове в семьдесят лет хватало и половины пенсии, а молодым дочери и зятю деньги нужнее, ведь вся жизнь у них впереди.
В школьном дворе её ждала внучка, Катюша, второклассница с аккуратными косичками. Девочка бросилась к бабушке, и они вместе зашагали домой, обсуждая школьные новости. Восьмилетняя Катя была светом в жизни Анны Петровны, её самым дорогим сокровищем. Елена родила поздно, почти в сорок, и тогда попросила мать о помощи. Анна Петровна не хотела покидать деревенский дом, где каждый угол хранил память о прошлом, но ради дочери и внучки пожертвовала всем. Переехала ближе, взяла на себя заботы о Кате встречала из школы, сидела с ней до прихода родителей, а потом возвращалась в свою маленькую уютную квартиру. Жильё было оформлено на Елену просто для надёжности, ведь стариков легко обмануть, а жизнь непредсказуема. Анна Петровна не возражала: для неё это была пустая формальность.
Бабушка, вдруг прервала её Катя, глядя широкими глазами, мама сказала, что тебя нужно отправить в дом престарелых.
Анна Петровна замерла, будто её облили ледяной водой.
В дом престарелых? прошептала она, ощущая, как холод сковывает кости.
Да, там живут старые бабушки и дедушки. Мама сказала папе, что тебе там будет хорошо, не надо ничего делать, Катя говорила тихо, но каждое слово било, как молоток.
Но я не хочу туда! Лучше уж в гроб лягу, голос Анны Петровны дрожал, а в голове бушевала буря. Неужели такое могла сказать ребёнок?
Бабушка, только не говори маме, что я тебе рассказала, прошептала Катя, прижимаясь к ней. Я слышала, как они ночью разговаривали. Мама сказала, что уже договорилась с одной тётей, но тебя заберут, только когда я чуть-чуть подрасту.
Обещаю, родная, Анна Петровна открыла дверь квартиры, но её руки дрожали, а ноги подкашивались. Мне как-то нехорошо, голова кружится. Прилягу немного, а ты переоденься, хорошо?
Она опустилась на диван, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди, а перед глазами плывёт. Эти слова, произнесённые детским голоском, разбили её мир. Это была правда страшная, неумолимая правда, которую ребёнок не мог выдумать.
Через три месяца Анна Петровна собрала вещи и уехала обратно в деревню. Теперь она снимает там маленький домик, копит на новое жильё, которое даст хоть какую-то стабильность. Старые подруги и дальние родственники помогают, но внутри пустота и боль.
Кто-то осуждает, перешёптывается за спиной: «Сама виновата, надо было поговорить с дочерью, всё выяснить». Но Анна Петровна твёрда.
Дети не врут, говорит она с горькой уверенностью, глядя в пустоту. Поведение Елены говорит само за себя. Она даже не позвонила, не спросила, почему я уехала.
Видимо, дочь всё поняла, но молчит. А Анна Петровна ждёт. Ждёт звонка, объяснений, хоть какого-то слова, но сама не набирает номер гордость и обида сковывают её, как цепи. Она не чувствует себя виноватой, но сердце разрывается от этого молчания, от предательства самых близких. И каждый день она задаёт себе один вопрос: неужели это всё, что осталось от её любви и жертв? Неужели старость обречена на одиночество и забвение?
