Подумаешь, оступился, с кем не бывает!
Ну вот, опять за своё! Та Настя давно в могиле, а ты всё ревнуешь да пилишь. Ирочка, может, хватит? Надо решать с Лизкой, тут не до твоих обид.
Ирина резко подняла брови. Несколько секунд она молчала, будто не веря своим ушам. Ещё чуть-чуть и он, кажется, обвинит её в своей же измене.
Ты не в ту дверь постучал, Олег. У меня другие заботы. Единственное, о чём я думаю сейчас это развод.
Какой развод?! взорвался он. Господи, да мы же нормально жили все эти годы! Десять лет прошло. И дальше бы жили, если б ты не полезла не в своё дело. Ну что тебе изменилось-то?
Всё, Ира впилась в него взглядом. Все эти годы я дышала ложью. А ты ведёшь себя так, будто так и надо.
Его тупое упрямство злило почти так же сильно, как сам факт предательства. Она знала Олега двадцать пять лет. Знаком был каждый его жест: как морщит лоб, когда задет, как сжимает губы, если обижен. Но сейчас Словно перед ней стоял чужой человек.
Какая ложь? Я же тебя любил! Люблю! А то он махнул рукой. Давно было. Забудь, как страшный сон.
Трудно забыть, когда от той «страшной сказки» осталась восьмилетняя девочка. Олег теперь свято верил, что обязан забрать её к себе. Или к матери старухе, которой самой-то уход нужен. Детдом он даже не рассматривал. Как истинный «рыцарь», твердил: его дети не должны расти сиротами.
Ира не могла простить. Она выросла в семье, где доверие было святым. Отец домосед, мать непоседа. Та могла сорваться на юг одна. Отец провожал с улыбкой, грузил чемоданы и ни разу не усомнился. А когда он уезжал в командировки, мать пекла пироги, целовала на прощание и клала в карман крохотную иконку.
Да, они ругались. Мать хлопала дверью, отец молчал днями. Но в одном были уверены: друг друга не предадут. Даже пьяный на корпоративе, отец смотрел только на жену, обнимал её и хвалил на весь стол.
Для Ирины это был идеал. Она верила: если любишь доверяешь. А без доверия что за любовь?
С Олегом жилось неплохо. Когда-то ей было с ним тепло. Проблема была одна дети.
Ира, дай срок! Вот устроюсь нормально, тогда и заведём, твердил он на пятый год брака.
Мне тридцать, я не молодею. И ты тоже. Хочешь, чтоб наш ребёнок звал нас дедом с бабкой? ворчала она.
И ждала. Но «нормальная работа» не находилась, а часики тикали. Пришлось прыгать в последний вагон иначе рисковала остаться бездетной. Родила в тридцать восемь. Сейчас Саше двенадцать.
Олег уехал на север, на вахту. Три месяца там, месяц дома. Уставал, но деньги приносил хорошие. Ира терпела, думая о будущем.
Она не знала, что Олег терпеть не умел.
Ну а что ты хотела? Три месяца один. Это не измена, а необходимость, оправдывался он, когда всё вскрылось.
Необходимость?! она едва не задохнулась от ярости. А у меня что, под окнами очередь из любовников? Или мы с тобой из разной глины?
Ну, ты ж женщина, тебе не так надо.
Видимо, действительно из разной глины. Для него это было «минутной слабостью», как стакан водки под закуску. Для неё концом всего.
О любовнице она бы и не узнала, если б с той не случилось несчастье. Если б Олег не пришёл обсуждать, что делать с Лизкой, так буднично, словно речь шла о ремонте крана.
Понимаешь, Олег Ира вынырнула из воспоминаний. Я даже не против девочки. Если отбросить всё, она сирота. Но с тобой Я не хочу жить.
Олег раздражённо хмыкнул.
Ну и дура же ты Ладно, утром поговорим. Утро вечера мудренее.
Утром он позвал подкрепление мать, Людмилу Петровну. Та была заинтересована: если Ира откажется, Лиза достанется ей. И, конечно, начала уговаривать.
Ирочка, ну ты что! Пожалей дитё! причитала свёкровь. Мальчишки они улетают, а девочка до старости с родителями. Взгляни иначе. Может, это судьба? Сама рожать поздно, а тут готовая доченька!
Людмила Петровна, я не смогу. Понимаете, как я на неё буду смотреть? Не полюблю.
Ой, брось! Привыкнешь! В войну ведь как было «Сын полка»! А сейчас жён
