Теперь ты ненужная обуза! жених бросил её в инвалидной коляске, но через год приполз к ней на коленях.
Марина, я не могу. Пойми, я не могу связать свою жизнь с инвалидом.
Эти слова Артём произнёс тихо, почти шёпотом, глядя не на неё, а на ненавистное, чужое инвалидное кресло, стоявшее у её больничной койки. Он смотрел на него, как на чудовище, проглотившее их будущее.
Марина смотрела на него, а белые стены палаты расплывались от горячих, незваных слёз. В ушах ещё гудел отзвук той страшной аварии, но он был ничто по сравнению с оглушающей тишиной, повисшей между ними сейчас.
Всего месяц назад они выбирали обручальные кольца. Месяц назад они, смеясь, спорили, какие обои будут в детской. Артём носил её на руках в их крохотной съёмной квартирке и клялся, что так будет всю жизнь.
А потом была та роковая дорога. Чужой автомобиль, вылетевший на встречную полосу, как пуля. Оглушительный удар. Темнота, пахнущая бензином и кровью.
И вот приговор. Самый страшный приговор, вынесенный не врачами в белых халатах, а самым дорогим человеком, чьи глаза теперь были холоднее льда.
Артём, но как же? Мы же мы же любим друг друга прошептала она. Её голос был слабым, почти неслышным, как и всё её беспомощное тело. Внутри всё сжималось от животного ужаса. Она вцепилась в его взгляд, пытаясь найти хоть искру былой нежности.
Любили, холодно, как скальпелем, отрезал он. Я любил здоровую, активную женщину. Такую, с которой можно ходить в горы, а не ту, которую придётся возить по врачам и таскать на себе.
Марина, у меня большие планы. Карьера. Успех. А ты ты больше не вписываешься в них. Прости, но лучше горькая правда, чем сладкая ложь.
В его взгляде не было ни капли жалости. Лишь холодная, расчётливая досада и отвратительный страх. Страх за своё теперь «испорченное» будущее.
Она ещё цеплялась за него, как утопающий за соломинку. Последняя отчаянная попытка достучаться до того Артёма, которого она знала.
Я встану! Я обязательно снова пойду! Врачи говорят, шанс есть! Мне просто нужна твоя поддержка, Тёма пожалуйста
Её мольба стала последней каплей. Его лицо исказилось. Терпение, которое он лишь изображал, лопнуло, как натянутая струна. Внутри Артёма всё кипело от глухого раздражения, и оно вырвалось наружу ядовитым потоком слов. Он почти кричал, срываясь на визг:
Марина, какое ещё выздоровление?! Ты слышала, что сказали врачи?! Шансов нет их вообще нет! Сколько денег уже потратили никаких сдвигов и не будет! Марина, я устал ждать чуда не случится! Я просто устал от такой жизни Я больше не могу!
Он тяжело дышал, выплеснув свою уродливую правду. Марина молчала, раздавленная этим потоком эгоизма. Слёзы текли по щекам, но она собрала остатки сил и прошептала, с последним отчаянным вздохом веры:
Мне не нужно диво Мне нужна только твоя поддержка. Просто будь рядом С тобой я справлюсь Прошу
Эти слова, полные веры в него, окончательно взбесили Артёма. Её слабость и зависимость вызывали в нём лишь омерзение. Он решил не просто уйти, а раздавить её так, чтобы она больше никогда не посмела к нему обратиться.
Поддержка? он криво усмехнулся, и эта улыбка была страшнее любого крика. Он окинул её презрительным взглядом с головы до ног.
Какая ещё поддержка, Марина? Чтобы я всю жизнь возил тебя по врачам и менял подгузники? Ты теперь просто ненужная обуза. Понимаешь? Обуза. Которую я не собираюсь тащить всю жизнь.
*Ненужная обуза.*
Эта фраза ударила сильнее, чем металл смятой машины в тот роковой день. Она вонзилась прямо в сердце, разрывая его на части. Перехватило дыхание. Мир сузился до его жестоких губ и этого чудовищного слова.
Он молча положил на больничную тумбочку ключи от их общей квартиры. Они звонко упали с сухим, окончательным звуком. Звуком конца.
Я съехал. Вещи свои уже забрал. Не ищи меня. Прощай.
Он развернулся и вышел, не оглянувшись. Его уверенные шаги глухо отдавались в пустом больничном коридоре и в её опустошённой душе. Марина смотрела на дверь, за которой он исчез, и беззвучно выла, как раненый зверь.
Первые недели Марина, словно в трясине, тонула в отчаянии и безысходности. Она не хотела жить. Не хотела видеть белый потолок палаты, сочувственные взгляды медсестёр и мать, украдку вытирающую слёзы в коридоре. Она не могла даже смотреть на ненавистное инвалидное кресло, ставшее её личной тюрьмой.
Но когда казалось, что дышать уже нет сил, на самом дне внутренней пропасти её боль и унижение начали превращаться в нечто иное. В ледяную, натянутую, как тетива, ярость.
Однажды, когда санитарка нечаянно оставила на тумбочке глянцевый журнал, Марина наткнулась на фото Артём. Он улыбался на светском приёме, рядом с дочерью высокопоставленного чиновника. Беззаботный, успешный, свободный. Что-то резко перевернулось внутри неё. Глаза прекратили лить слёзы в них загорелся огонь решимости.
*Я не обуза!* Она докажет это ему. Докажет миру. Прежде всего себе.
Первым шагом после выписки стало то, что она продала обручальное кольцо с бриллиантом то самое, которое он даже не забрал. Полученные деньги она потратила на мощный компьютер лучший, какой смогла найти.
До аварии Марина была талантливым IT-аналитиком, хоть и работала наёмным специалистом. Мечтала о собственном стартапе. Теперь у неё не было ничего кроме бесконечного времени, острого ума и пожирающей изнутри ярости, ставшей её топливом.
Она работала по 18 часов в сутки. Еду и сон игнорировала, пока мать насильно не кормила её супом. Мир сузился до монитора, бесконечных строк кода и биржевых графиков.
В итоге она создала то, что никому не удавалось: программу-аналитик для финансового рынка, предсказывающую риски с пугающей точностью почти
