Екатерина нервно поглядывала на часы. Бывший муж с опозданием пробивался к месту встречи, как и ожидалось. За двадцать лет супружества она привыла к его привычным拖延ам, но сегодня она не настроена на терпение. Разговор предстоял важный и непростой.
– Может, всё-таки не стоит это делать? – нерешительно спросила Ольга, единственная, кто знал о её решении.
– Стоит, – Екатерина прошла пальцами по волосам, приглаживая растрёпанные пряди. – Я всё взвесила.
Чайхана, где они встречались, постепенно наполнилась людьми. После работы сотрудники спешили перекусить перед дорогой домой, шуршали газетами, улыбались соседям по столу. Екатерина теперь была единственным местом в этой обстановке, где её сопровождала лишь тень одиночества. Сразу после развода с Павлом она переехала в трёхкомнатную квартиру, которую делили с ним. Незабываемые воспоминания об утраченном доме всё ещё сжигали душу.
– Таня, ты уверена? Это же… – Ольга нахмурилась, глядя на подругу.
– Я не думаю, что это всё, что у меня есть. У меня остаётся домика у бабушки, – привычно пожав плечами, ответила Екатерина.
– Но, Танюха, ты говоришь, как по кино. Можно подумать, тебя кто-то за ногу держит.
– А ты уже на этом настояла раз десять. «Не отдавай, не отдавай» – теперь верь мне или нет, но я уже сделала выбор.
Екатерина отвела взгляд к окну. Вовремя появился серый Волга, на откатавшийся нос которого она увидела привычную облику Павла. Он прибыл.
– Вот и он, – сказала она. – Ольга, ты же знаешь…
– Да, всё поняла, – Ольга тяжело вздохнула. – Но подумай ещё раз, прежде чем всё решать.
Ольга замедленно поднялась, скинула монетки за чай и, поцеловав подругу в щёку, направилась к двери. Возле выхода она столкнулась с Павлом. Мужчины обменялись короткими кивками, не скрывая напряжённости. Эти отношения всегда чурались лёгкости. Ольга думала, что Павел лишил их дома единственного костра, а он не мог простить Екатерине, что всё время она советовалась с Ольгой, а не с ним.
– Привет, – Павел сел напротив бывшей жены. – Сколько ждала?
– Всё полчаса, – Екатерина старалась сохранять спокойствие. – Но мне всё равно. Как себя чувствуешь?
– Жив, дышу, – он нервно поправил воротник.
Несмотря на свои пятьдесят три года, Павел выглядел моложе, колоритным, с тёмными усами, которые когда-то пленяли Екатерину. Она понимала, что он понимал это.
– Я согласна помочь тебе, – сказала она, минуя всю обстановку его проблем.
– Серьёзно? – Павел оживился. – Таня, ты не представляешь, как это важно. Беды временные, я всё верну, обещаю.
Екатерина засмеялась. В её улыбке, любая её бывшая жена могла бы понять иронию. За двадцать лет брака обещаний было больше чем звёзд в небе, а достоверных меньше, чем овёс в блинах.
– Я думаю, ты уже это знаешь, – она слегка улыбнулась.
Павел не заметил подколки.
– Тогда сколько можешь дать? Мне нужно хотя бы миллион, чтобы разрулить кредит.
– Я отдаю всё, – упрямо сказала Екатерина. – Всё сбережения.
– Что?! – Павел потерял дар речи. – Но… всё-таки это…
– Три миллиона четыреста тысяч, – закончила за него Екатерина. – Всё, что я копила за эти годы.
Павел молчал. Он мог рассчитывать на поддержку, но не на такую благодарность.
– Таня, но зачем тебе всё это? Я просил лишь часть…
– Либо всё, либо ничего, – безапелляционно сказала она. – Я уже всё решила.
Сервировша подошла принять заказ, но Павел лишь махнул рукой, не прислушиваясь к её вопросу. Он смотрел на бывшую жену, пытаясь разгадать её мысли.
– Это из-за Стаса? – спросил он.
Екатерина搐нула. Имя сына всегда отзывалось в её душе.
– Причём тут Стас? – она отвела взгляд.
– Я не слепой, Таня. Он не общается с тобой после развода. Ты думаешь, его это изменит?
– Не говори глупостей, – Екатерина достала папку с документами, не заставляя себя ждать. – Вот. Я всё уже подготовила. Нужно просто съездить к банку и сделать перевод.
– Подожди, – Павел накрыл её руку. – Мы должны поговорить. Что на самом деле происходит?
– Ничего не происходит, – Екатерина вырвала руку. – Просто нужна помощь тем, кто когда-то был мне дорог.
– Кто разбил тебе сердце, – он попытался исправить.
– Кто отец моего сынка, – поправила она. – Это важнее.
– Таня, но три миллиона…
– Решено, Паша. Поедем в банк.
Дождик начал падать, когда они сели в машину Павла. По дороге они молчали. Екатерина смотрела на улицы, на оставшиеся дома прошлого. Маленький домик в дачном городке с лишними хмурыми воспоминаниями.
В банке всё прошло быстро. После перевода денег, Екатерина не дрогнула ни разу. Лицо отражало лишь спокойствие, затаённое за испытаниями.
– Благодарю, Таня, – сказал Павел, когда вышли из банка. – Спасибо.
– Верни, когда сможешь, – она пожала плечами. – Всё.
– Может, поужинаем? За мой счёт, разумеется.
– Нет, спасибо. Мне пора домой.
Они прощались под дощатыми навесами. Павел уехал, а Екатерина пешком добралась до дома. Дождик закончился, обнажая весну, несмотря на поздний февраль.
Дома ждала пустота. В один момент она ощущала себя как дом, лишенный всего, но не мужчин. Иногда к ней заглядывала Ольга или коллеги. Но больше она жила одна, словно эту привычность можно было считать формой уединения.
Екатерина привыкла к одиночеству. Однако после развода она начала меняться: стала путешествовать, учиться на море, завести новые связи. Летом она планировала курсы испанского, ведь внутри хотела освободиться от цепей прошлого.
Телефон зазвонил. На экране – Ольга.
– Ну что, отдала? – спросила Ольга, не приветствуя.
– Отдала.
– И как её чувствуешь себя?
– Нормально.
– Танечка, я в это не верю. Зачем ты это сделала?
Екатерина смолчала, глядя в окно. Она знала, подруга права.
– Иногда нужно полностью отпустить прошлое, – наконец сказала она. – Более того, без остатка.
– И отдать последние деньги – это способ отпущения?
– Для меня – да. Я больше не хочу быть привязанной, ни финансово, ни эмоционально.
– Но если он не вернёт, ты будешь как нашенка.
– Я не жду, что вернёт, – она тихо сказала. – И именно поэтому я либерта.
После разговора, Екатерина долго сидела, думая о жизни. В какой-то момент поняла, что душу её стало легче, словно порыв ветра изменил весь ветер.
Екатерина жила в пятьдесят три. После развода она не ищет новых связей, хотя холостые женихи были. Как говорится, оказывается, людей много, а внутреннего покоя – нет. Она полностью интегрировала работу, стала больше путешествовать, изучала новые языки. Её подруги часто говорили, что она светится, как после свадьбы в кино. Но внутри всё ещё оставалось копье – нерешённые отношения с Павлом и Стасом.
Утром раздался звонок. На пороге – Павел, нервный.
– Что случилось? – Екатерина впустила его, удивлённая.
– Я всю ночь не спал, – Павел прошёл в гостиную и сел. – Я не могу принять эти деньги.
– Почему? Ты же просил помощью.
– Я просил миллион, а не всё твоё состояние. Я подозреваю, ты что-то замыслила.
Екатерина усмехнулась, не убирая улыбку.
– Например?
– Не знаю. Может, ты жертвовала, чтобы… перед смертью?
– Я здоров, Павел, – Она рассмеялась. – Я понимаю, но просто хочу оказать помощь.
– Я не верю. Ты никогда не была настолько щедрой.
– Тогда сейчас я стала.
Павел молчал, сидя в кресле.
– Хорошо, я скажу. Я хочу свободы, настоящей. Пока у меня есть деньги, я думаю, может, Стас захочет, чтобы я помог его отцу. А может, ты оценишь и повлияешь на его отношение. Я хочу перестать гадать и начать видеть происходящее.
– То есть, ты выбрасываешь деньги?
– Нет, инвестирую в спокойствие.
– Таня, это не разумно. Я не способен вернуть тебе в ближайшие годы. Ты же знаешь, что у меня…
– Я и не жду возращения, – отрезала она. – Считай это подарком. За двадцать лет брака.
– Но…
– Павел, не хочу это обсуждать. Деньги твои, делай с ними что хочешь. Только прошу – не приходи с просьбами. Это действительно всё, что у меня было.
Молчанием оставались они. Екатерина стояла рядом с окном, думая о последней встрече с ним. Возможно, это был их последний обмен взглядами.
Вечером звонок – Ольга.
– Ну как ты?
– Отлично. Представь, Павел приезжал утром. Хотел вернуть деньги.
– Серьёзно? И что?
– Я не взяла.
– Таня, ты с ума сошла! Это же все твои сбережения!
– Зато теперь я действительно свободна. Кстати, думаю о продаже квартиры и переселении за границу.
– Так резко менять всё?
– А чего ждать? Детей нет, работы – можно сделать отпуск. Хочу жить своей жизнью.
К концу марта Екатерина выставила квартиру на продажу. Нашёлся покупатель. В середине апреля бумаги уже готовы, и она стала упаковывать вещи.
Перед отъездом опять – звонок. На пороге – Стас.
– Привет, мам.
Екатерина замерла, стараясь не верить. Сын не был у неё домой больше пяти лет.
– Входи.
Он прошёл в гостиную, оглянулся. Коробки, мебель – всё в перемешку.
– Отец сказал, ты отдашь деньги, ты продаёшь квартиру. Это правда?
– Да, переезжаю за границу.
– Почему?
– Хочу с нуля начать.
– А деньги?
– Да.
Она подошла к мальчику, коснулась плеча.
– Стас, все эти годы я жила с чувством вины. Перед тобой, перед отцом. Надеялась, что если буду хорошой, буду помогать ему, буду ждать – ты простишь. Но теперь понимаю – всё это время я чувствовала запрет на свободу.
– Мам, это я должен просить прощения. Я был глупым. Считал, что ты бросила нас.
– Я не бросала, – тихо сказала она. – Никогда.
– Я знаю. Теперь знаю. Отец всё рассказал. О своих изменах, о том, как ты терпела ради меня. О том, как помогала. И о деньгах тоже.
Они стояли молча. Пять лет разлуки, обид, недосказанности.
– Можно я обниму тебя?
Она раскрыла объятия.
Ночью долго разговаривали. Стас рассказывал о жизни, о девушке. Екатерина поделилась планами. Утром он уехал, обещав возвращаться.
Через неделю переезжает в приморский городок. Найдёт работу, соберётся в душе. Ей нравится море, новые знакомства, морской воздух.
В июне Стас приезжает с девушкой. Гостили неделю. Жили на берегу, купались, смеялись. Екатерина не могла нарадоваться.
– Мам, – сказал Стас перед отъездом, сидя на берегу. – Когда я слышу о том, что ты всё отдала, понимаю, что это был мудрый решением.
– Правда?
– Да. Ты же не деньги отдала, а прошлое. И получила настоящее.
Она обняла сына и смотрела на море. Волны стёрли следы, оставив светлую память.
Через неделю от Павла пришёл перевод. Он вернул половину. С короткой записью: «Остальную верну, как смогу. Спасибо за всё».
Екатерина улыбнулась, положив деньги на депозит. Она не ждала возврата, но сам жест был приятен.
Вечером сидела на балконе, любуясь закатом. Она улыбалась мысли, что иногда, чтобы найти главное, нужно потерять всё. Для неё – это была свобода и отцовский примирение. И никакие деньги мира этого не заменят.
