Привела сюда — и пожалела
— Алёна! Это ты?! Боже, ты кругом осталась та же! — закричала Лариса, броскаясь к ней с распростертыми объятиями. — Как же я рада! Считала, не вернёшься. Столько лет!
— Приехала, — коротко ответила Алёна, неохотно пуская подругу в объятия. — С юбилеем тебя, Ларка.
— Ой, родненькая! Входи, входи! Все собрались! Помнишь Тихуеву Елку? А Люся Зубкова из Екатеринбурга приехала! Все взрослые, как время-то! — Лариса не переставала болтать, ведя Алёну в объёмную гостиную.
Алёна замерла на пороге. Восприятие было затуманено. Лица — родные, но чужие. Двадцать пять лет не стерпала. Все понемногу пошли, как репейные орехи. И она тоже.
— Алёночка! — закричал с дивана мужчина в красной рубашке. — Вот она, бывшая наша звезда!
— Привет, Юрка, — еле заметным кивком ответила она, вспоминая школьного приятеля.
— Садись! — хлопнул он по дивану. — Как жизнь? Где сейчас? Замуж тебе?
Алёна уселась, чувствуя, как все глаза скользнули к ней. Неловкость сдавила, как груз пояса охраны. Для чего явилась сюда?
— Работаю в библиотеке. Не замужем.
— А как так — ни с кем не повезло? — вмешалась Люся, блондинка в фасонном платье. — Алёна, ты ведь прямо девичьим центром была! Все мальчишки по тебе истекали слюной!
— Не судьба, — пожала плечами Алёна.
— Отираешь! — Лариса уселась напротив. — Просто в прошлом была высокомясным яблочком! Помнишь, как Романа Смирнова отшила? А ведь он уже тогда мечтал, что с тобой свадьбу отпраздновать!
— Роман Смирнов… — Люся задумчиво прикусила губу. — А где он теперь? Нет его?
— Да ну его! — махнул Юрка. — Через это прошёл: первые неудачи, от жены ушёл. Детей отдали матери. Сам пьёт. Стыдно в гости водить.
Тишина легла плотным, невыносимо тяжёлым одеялом. В груди Алёны защемило. Роман… Она его действительно отшивала. Жёстко, без пощады.
— Помнишь, как на выпускном с Олегом Ворониным танцевали? — спохватила Лариса. — Алёночка, а вы ему тогда неплохую пару составляли!
— Олег в Москве теперь. Высокая позиция, бизнес! Жена в светском круге, дети в частной школе. Видела в соцсетях, — подхватила Люся.
— Вот и хорошо.
— Хорошо-то… — Люся не унималась. — Но ведь это всё первая любовь! Даже после стольких лет…
— Не любовь это было, — сухо отрезала Алёна. — Не было никакой любви.
— Ладно тебе! — засмеялся Юрка. — Мы же помним — искры-то во время! Светились!
Алёна нахмурилась. Никто не понимал. Никто. Она тогда просто была горда, слишком горда. Олег признался, а она ответила, что с первым встречным не хочет свою жизнь связывать. «Большие мечты у меня», — сказала тогда.
— А как Вера Сенченко? — спросила Алёна, чтобы отвлечь разговор от себя.
— Вера? — Лариса нахмурилась. — Умерла десять лет назад. Рак сердца, как я слышала.
— Как жалко…
— Да, — вздохнула Люся. — Весёлая была девчонка. Все над её шутками смеялись.
— А как Садовский? — Юрка поинтересовался. — Тот, физик?
— Вова? Да он преподает в университете! Старший научный сотрудник. Жена вот… Ну, знаешь — капризная, деток через двадцать лет видит!
— Вот гонки! — покачал Юрка головой. — А в школе он такой тихий был!
Алёна слушала разговор, чувствуя, как все глубже погружается в раздражение. Всё равно как будто судачат, охотясь за чужими ресурсами.
— Помнишь, как на литературе сочинения брала? — Лариса вдруг обратилась к Алене. — Мария Петровна тебя баловала! Говорила, будешь знаменитой писательницей!
— Помню.
— А что — так и не написала ничего?
— Нет.
— Надо было! Талант был! — Лариса не сдавалась. — Помнишь, как на школьном конкурсе стихи читала? Все были в трепете!
— Жизненный уклад, — виновато ответила Алёна.
Она не сказала, как пошла в педагогический, как мечтала преподавать литературу. Как влюбилась в старшего преподавателя, который, оказалось, был женат. Как бросила институт от этого. Как потом годами не могла восстановить равновесие, как устроилась библиотекарём и так всю жизнь встала.
— Ладно, народ, давайте жить дальше! — Люся подняла рюмку. — За Лару! С юбилеем!
Все подняли рюмки. Алёна тоже взяла, хотя в груди было как-то не до вина.
— За Лариску! Пусть еще десяток лет с нами звучит!
Она сделала глоток, поставила рюмку на стол. Хочется уйти. Испариться. Всё это — чужое.
— Давайте фотографироваться! — предложила Люся. — На память!
— За, — поддержала Лариса. — У меня новенький смартфон!
Они стали группироваться. Алёна нехотя встала, но Лариса потащила её в центр.
— Звезда, сюда! Как в школьном салюте!
— Не надо…
— Надо! — не слушала Лариса. — Ты же всем была!
Алёна усмехнулась. Звезда… Сейчас одна библиотекарка в сером платье.
— Готово! — Люся радостно закричала.
— А честно! — Лариса ближе придвинулась. — Как жизнь-то? В самом деле нет никого?
— В самом деле, — ответила Алёна.
— Да как же так! Людям по жизни дается!
— Просто не пошла — не шло.
— Ладно… — Лариса вдруг замолчала. — А помнишь всех тех, кто с тобой в школе приезжал в эти танцы?
— Кого?
— Костю Казанцева! Влюблялся! Даже письма писал!
— Помню.
— И отшила?
— И его тоже.
— Ну вот видишь! Лада его счастлива. Детей двоих держит в семье. Помнишь его?
— Вовсе не помню.
— Он красавчик оказался!
— Жаль…
Алёна встала. — Прости, Ларка. Устала.
— Ты как! — изумленно воскликнула Лариса. — Мы же обещали до утра! Сейчас торт будет!
— Вот уж как! — Алёна подумала о детских мечтах о свечках и роскошных тортах.
— Посмотри! — Лариса принесла гигантский торт.
— Загадай! — закричала толпа.
Лариса закрыла глаза, задула свечи. Все засмеялись.
— Давай, разрезать!
Алёна взяла кусок. Сладкое, неожиданно вялой структуры.
— Вкусно?
— Великолепно!
— Загадала, чтобы ты счастливой была, — прошептала Лариса.
Алёна заплакала, сдерживая слёзы.
— Ничего поздно! — Лариса ухватила её за руки. — Всё в жизни ещё возможно!
— Возможно… — прошептала Алёна.
Она доела торт, попрощалась со всеми. На улице — темнота, мороз. Пошла домой. Всё это — представление. Вспоминала, как мечтала о счастье. В итоге — библиотека, старые книги, одиночество.
Дом встретил молчанием. Накрыла поневоле пледом, взяла томик Достоевского. Открыла.
«Жизнь бывает дана раз. А прожить — так, чтобы не жаль было…»
Закрыла. Слёзы хлынули ручьём. О мечтах. О любви, которую отвергла. О гордости, не позволившей жить.
Где-то в другом доме, Лариса засыпала, окружённая семьёй. А Алёна осталась одной. Чтобы всю жизнь жить в прошлом.
