— Не смей мне указывать! — кричала Света, швыряя в сумку вещи. — Надоели твои вечные запреты!
— Светочка, давай поговорим спокойно, — умоляюще проговорила Татьяна, пытаясь удержать дочь за рукав.
— Не хочу разговаривать! — отмахнулась семнадцатилетняя девушка и продолжила запихивать в рюкзак джинсы и кофты. — У папы можно всё, а у тебя — даже до десяти гулять нельзя!
— До десяти? Света, тебе семнадцать, а не двадцать пять! Да и с кем ты собираешься шататься по ночам?
— С друзьями! У всех нормальные родители — отпускают, а ты… Ты вообще не в курсе, как живёт молодёжь!
Татьяна почувствовала ком в горле. Вот и дождалась. Восемь лет растила дочь одна после развода с Сергеем. Всё для неё — карьера заброшена, личная жизнь на нуле, а теперь получает в ответ, что она — мать-тиран.
— Света, остановись, — твёрдо сказала она. — Объясни толком, что случилось. Почему ты вдруг собралась к отцу?
Дочь резко развернулась. Глаза покраснели от слёз, но в них горело упрямство — точь-в-точь, как у Сергея, когда он принимал «окончательные» решения.
— Потому что здесь дышать нечем! — выкрикнула Света. — Ты контролируешь каждый мой шаг! Звонишь каждые полчаса, когда я с подругами! Допытываешься, где была и с кем!
— Я просто переживаю за тебя!
— А папа не душит своей заботой! У него своя жизнь, и в мою он не лезет!
Татьяна опустилась на диван. Эти слова больнее любого швыряния вещами.
— Света, а ты не задумывалась, почему папа так «спокоен»? Потому что видит тебя раз в месяц. Он не знает, что ты прогуливаешь алгебру, не в курсе твоих проблем с Ленкой из параллели, не он сидел у твоей кровати, когда у тебя был грипп.
— Зато он не читает нотации! — не сдавалась дочь. — И не запрещает встречаться с Вовой!
Вот оно. Корень зла. Вова Козлов, одноклассник, на год старше. Курит за гаражами, прогуливает уроки, а его мать ни разу не появлялась на собраниях.
— Светочка, я же говорила — этот мальчик…
— Не мальчик, а парень! И он классный, просто ты его не знаешь!
— Знаю, что он курит у школы и хамит учителям.
— Ну и что? Он хотя бы не лицемерит!
Света закинула рюкзак на плечо.
— Я уже решила. Папа согласился, чтобы я переехала.
— Когда ты с ним говорила? — растерянно спросила Татьяна.
— Вчера звонила. И знаешь, что он сказал? Что я уже взрослая и сама могу решать.
Конечно, сказал. Сергей всегда мастерски избегал ответственности под маской «свободы выбора».
— А как же школа? — попыталась она уцепиться за логику. — Через четыре месяца экзамены. Ты что, собираешься переводиться?
— Папа сказал, что у них в районе тоже есть школы. Или вообще на домашнее обучение перейду.
— Ты понимаешь, что это не отдых, а ещё больше самодисциплины?
— С папой я буду дисциплинированной, — буркнула Света. — А здесь мне всё осточертело.
Татьяна подошла к окну. Во дворе их пятиэтажки стояла старая детская площадка, где Света провела пол-детства. Качели, горка, песочница… Сколько раз они катались здесь вместе…
— Мам, не отворачивайся, — вдруг тише сказала дочь. — Я не хочу ссориться.
Татьяна обернулась. Света стояла с огромным рюкзаком и вдруг снова казалась маленькой — как в те времена, когда бегала во дворе в розовых штанишках.
— Тогда останься, — попросила она. — Давай что-то поменяем. Например, можешь гулять до десяти в выходные. И я не буду названивать постоянно.
— А с Вовой видеться можно?
Татьяна задумалась. Этот вопрос был самым болезненным. Она видела, как дочь влюбилась, и боялась, что парень её подведёт. В семнадцать лет чувства кажутся вечными, а ошибки — незначительными.
— Давай так. Приведи его в гости. Познакомь нормально. Может, я поменяю мнение.
— Серьёзно? — в глазах Светы вспыхнула надежда.
— Серьёзно. Но только если ты останешься дома.
Света швырнула рюкзак на пол.
— Ладно. Но если ты начнёшь качать права, я всё равно уеду к папе.
— Договорились.
Они обнялись, и дочь не отстранилась, как делала в последнее время. Сердце Светы стучало быстро — такое взрослое, но всё ещё детское.
Вечером они пили чай с пряниками на кухне, как в старые времена.
— Мам, — вдруг спросила Света, крутя ложку в чашке, — а почему вы с папой развелись?
Вопрос застал врасплох. Свете было пять, когда это случилось, и раньше она не интересовалась подробностями.
— Мы были слишком разными, — осторожно начала Татьяна. — Папа любил свободу, а я хотела стабильности. Он мечтал о путешествиях, я — о семье.
— То есть это из-за меня? — голос дочери дрогнул.
— Нет! — Татьяна схватила её за руку. — Ты была единственным, что нас объединяло. Мы просто не смогли договориться обо всём остальном.
— А папа хотел развода?
Как объяснить, что Сергей просто сбежал от ответственности? От ночных колик, детских болезней, необходимости копить на репетиторов?
— Папа решил, что так будет лучше, — уклончиво ответила она.
— А ты?
— Я хотела сохранить семью. Но одной моей воли не хватило.
Света задумалась.
— Мам, а ты не жалеешь, что родила меня?
— Что за вопросы?! — Татьяна аж подпрыгнула на стуле. — Ты — самое дорогое, что у меня есть!
— Но из-за меня ты не вышла замуж снова. Не стала начальником на работе.
— Кто тебе это наговорил?
— Да никто. Я сама вижу. Тётя Ира вечно говорит, что тебе «пора устраивать личную жизнь».
Татьяна вздохнула. Сестра действительно не унималась со своими сватовствами.
— Светка, я не замужем не из-за тебя, а потому что не встретила человека. А карьера… Есть вещи поважнее.
— Какие?
— Ты. Твоё будущее.
Света помолчала, потом спросила:
— А если бы я уехала к папе… ты бы нашла себе мужчину?
Татьяна рассмеТатьяна улыбнулась и потрепала дочь по волосам: «Ну уж нет, моя девочка, без тебя мне никто не нужен — разве что котёнка завести, и то только если ты разрешишь.»
