**Дневник.**
Сегодня снова тот самый момент, когда хочется закрыть глаза и раствориться. Четырнадцатилетняя Даша ворвалась в комнату, размахивая дневником с очередной «двойкой».
— Мам, ну скажи хоть слово! — кричала она. — Ты как стена! Даже не ругаешься!
— Ольга, дочь к тебе обращается, — буркнул муж Сергей, не отрываясь от газеты. — Хоть что-то ответь.
Я сидела у окна с остывшим чаем, глядя во двор, где соседские мальчишки гоняли мяч. В нашей квартире стояла гнетущая тишина, которую все так старательно пытались нарушить.
— Мам! — не унималась Даша. — Завтра собрание. Ты пойдёшь или опять открестишься?
Я взглянула на неё долгим взглядом. Дочь замолчала — привыкла, что я читаю нотации. Но я просто кивнула и отвернулась.
— Оля, что за поведение? — Сергей наконец отложил газету. — Ребёнок с тобой говорит, а ты как немота. Что с тобой?
«Что со мной». Смешно. А когда он в последний раз спрашивал, как мои дела, без повода? Интересовался, о чём я думаю?
— Мам, я к Вике иду! — швырнула Даша дневник на стол. — Там хоть не скучно.
Дверь хлопнула. Сергей подошёл ко мне, нахмурив брови.
— Оль, скажи хоть что-нибудь. Может, к врачу сходить?
К врачу. Ну конечно. Если жена не кричит, не заводит скандалов — значит, больна.
— Всё нормально, — ответила я.
— Тогда в чём дело? Поч ты молчишь?
Я прошла на кухню. Он последовал за мной.
— Тебе отпуск нужен? Может, съездишь к тёте в деревню, отдохнёшь.
От чего? От семьи, которая меня не видит? От работы, где я — просто «училка»? От жизни, похожей на день сурка?
Я начала мыть чашки. Сергей ждал ответа.
— Оль, ну я же волнуюсь.
Да, «волнуется». Помню, как он раньше слушал мои рассказы о школе, о подругах, о пустяках. А теперь не знает даже, как зовут мою завуч.
— Всё в порядке, Серёж. Не переживай.
— Как не переживать? Раньше без твоего голоса дом был живой, а теперь — будто склеп.
«Раньше». Тогда я действительно говорила много. Делилась с ними всем. А они кивали, утыкаясь в телефоны.
Вечером за ужином Сергей пытался разговорить меня. Рассказал о проблемах на работе, о скандале с поставщиками. Я слушала и кивала. Как всегда.
— А помнишь, как мы раньше до утра болтали? — вдруг сказал он.
Помнила. Только тогда он действительно слышал меня.
После ужина он ушёл смотреть сериал, а я осталась у окна.
На следующий день коллега Наталья спросила:
— Оль, ты как сонная ходишь. Дома всё нормально?
— Нормально.
— Да нет, не похоже. Ты раньше такая разговорчивая была… Может, Сергей…
— Всё в порядке, — отрезала я.
Но правда была в том, что если бы он ушёл — я бы, наверное, заметила не сразу.
Вечером Даша вломилась в квартиру с криком:
— Мам, Вика с Сонкой разругались из-за какого-то пацана!
Я с удивлением поняла — она ждёт моего ответа. Ждёт моего слова.
— Мам, а почему ты стала такая тихая? — вдруг спросила она. — Раньше ты всё рассказывала…
Я отложила учебник, с которым помогала ей.
— Просто думала, тебе неинтересно.
— Мне нравилось, как ты говорила. Будто дом был живой…
В тот вечер мы проговорили до ночи. Сергей слушал. По-настоящему.
Перед сном он взял мою руку:
— Оль, прости. Мы тебя не слышали.
— А мне хотелось понять — заметите ли вы, когда я замолчу.
Оказалось, заметили.
Теперь за завтраком снова звучат голоса. Даша тараторит о школе, Сергей рассказывает анекдоты, а я смеюсь.
Тишина, которой я так добивалась, оказалась не тем, что мне нужно. Мне нужно было не молчание — а то, чтобы меня услышали.
