Вера Сергеевна проснулась среди ночи. На мгновение ей показалось, что она спит в своей постели, в родной квартире. Но, присмотревшись к обстановке, сразу поняла — она в доме престарелых. Местные называли его «геронтологическим центром», что звучало куда благозвучнее.
Она закрыла глаза, пытаясь снова заснуть, но сон не шёл. Днём она не раз прилегала вздремнуть — чем ещё заняться? А по ночам спала плохо. Утром вставала разбитая, с тяжестью в висках.
Линолеум холодил босые ступни. Она решила: вернётся под одеяло, согреется — тогда и уснёт. Раньше это помогало.
Вера откинула покрывало, встала и подошла к окну. Уличный фонарь освещал заснеженную дорожку к воротам, голые ветви деревьев. Вдали мерцали огни города. Где-то там её дом, в котором прошла вся жизнь: рождение сына, его взросление, утрата… От вида за окном веяло тоской. Вера вздрогнула. К чему ворошить прошлое? Её никто там не ждёт.
С мужем жили душа в душу. Сын радовал — умный, послушный. Окончил институт, женился, родилась внучка.
Но потом начались проблемы. С другом затеяли бизнес, кому-то помешали — дело прогорело, долги, кредиты. Сын запил. Пока жена была рядом, ещё держался, но после развода… Что только Вера с мужем ни пробовали: кодирование, лечение. Всё кончилось страшно — сын погиб в ДТП. Се́л за руль пьяным.
Муж не пережил потери. Сердце не выдержало — инфаркт. Вера осталась одна. Просила невестку привезти внучку, но та отказала. Вышла замуж снова, а новый муж и слышать не хотел о прошлом жены.
Она училась жить в одиночестве. Работала, лишь бы не сидеть в четырёх стенах. Но сменился директор, и всех пенсионеров «попросили» на пенсию. Оставаться одной стало невыносимо.
Потери подкосили её. Давление скакало, скорую вызывали не раз. Испугалась: а вдруг умрёт — и никто не заметит? Сколько таких случаев знала…
Долго думала, взвешивала. Оформила завещание на внучку — больше не на кого. Собрала вещи и сама приехала в пансионат. Попросила отдельную комнату.
Первое время не выходила, только в столовую. Потом стала выдерживать в холле у телевизора, общаться. Люди здесь разные, но судьбы схожи: некому ухаживать, страх умереть в одиночестве, ссоры с родными.
По квартире скучала. Но возвращаться? Друзей не осталось — одна умерла, другая с деменцией.
Выбрала пансионат. Дома тишина сводила с ума — телевизор гудел круглые сутки, лишь бы заглушить одиночество. Рвалась к людям, а здесь — наоборот, искала, куда скрыться от излишнего внимания.
Размышляя, она незаметно уснула. Проснулась поздно, едва не пропустив завтрак. Привела себя в порядок и вышла в столовую. Большинство уже разошлись, лишь несколько запоздавших допивали чай.
За соседним столом сидел мужчина её лет. Ел медленно, с неохотой, устремив взгляд в пространство. Одет аккуратно, вид интеллигентный. Ранее она его не замечала.
Он почувствовал её взгляд и обернулся. Лицо показалось знакомым. Вера вежливо кивнула. Мужчина молча отвернулся.
«Может, ошиблась?» — подумала она. Но продолжала украдкой поглядывать. Каша была пресной, аппетита не вызывала. Она доела пару ложек, допила остывший чай и вышла.
Выйдя, почувствовала — он смотрит ей вслед. Не старик, нет. Вид у него был слишком… достойный.
Вера, всегда полноватая, вдруг качнула бёдрами — совсем чуть-чуть. Чуть не рассмеялась сама над собой. «Семьдесят с лишним, а выкрутасы строю!»
Весь день пыталась вспомнить, где видела его. В последнее время память частенько подводила. То газ забывала выключить, то в магазин шла — и не могла вспомнить, за чем.
Перед обедом зашла в холл. Тот самый мужчина сидел на диване, уставясь перед собой.
Она присела рядом.
— Никак не привыкну тут. И сплю плохо — тишина, как в глухом лесу, — сказала она, будто размышляя вслух.
Мужчина молчал. Она уже решила, что ответа не дождётся, как он неожиданно заговорил:
— Здесь и есть почти что лес.
— Давно живёте? — спросила Вера.
— Уже год.
— Неужели? — удивилась она. — А я всего три недели и всё думаю — может, домой вернуться?
— Привыкнете. Люди ко всему привыкают, — он усмехнулся. — Даже к тюрьме. А тут — почти санаторий. Дети сдали или сами решили?
Вера вспомнила окна без решёток на втором этаже, но его слова задели.
— Сама. У меня никого не осталось, — она надула губы. — А вы?
— Два сына, четверо внуков. Младший развёлся, женился на молодой. Мы не сошлись характерами. Я не стал ждать скандалов — попросил оформить меня сюда.
Он представился — Владимир Петрович. Имя ничего не прояснило.
Потом они часто завтракали вместе, гуляли в саду, если позволяла погода.
— Мы могли где-то встречаться? — однажды спросила Вера. — Ваше лицо кажется мне знакомым.
— Вряд ли, — он покачал головой. — Учёные говорят, у каждого есть двойник…
Он долго рассуждал, но Вера только сильнее уверялась — она его знает.
— У вас есть фото молодости? Мне кажется, мы всё же встречались…
— Я не ношу с собой альбомы, — ответил он резко, что лишь подогрело её интерес.
В тот день после завтрака она искала его в саду, но не нашла. Подойдя к его комнате, услышала ссору.
— Ты мне не сын! — кричал Владимир Петрович. — Мать бы в гробу перевернулась! Квартиру оставил, машину — а денег не дам! Пропадай!
Дверь распахнулась, и на пороге появился краснолицый мужчина. Они столкнулись взглядами.
И тут она вспомнила.
***
Тогда, много лет назад, Вера задержалась на работе — сводила отчёт. Компьютеров не было, бумаги — целые кипы. Нести домой не хотелось — вот и засиделась.
Телефонов тоже не было — не могла предупредить мужа. Было ей уже за пятьдесят, казалось — никому не интересна. Но в тот вечер…
Скрип снега, тёмный переулокОн смотрел на неё — и в его глазах вдруг мелькнуло то же самое, что она видела тогда, в тёмном переулке, много лет назад: страх, злость и осознание неотвратимости прошлого, которое всё же настигло их здесь, в этом тихом доме, где оба думали найти покой.
