— Мамочка! В пансионате для пожилых тебе будет куда лучше, чем одной дома!
В доме престарелых сидела одинокая старушка Варвара Петровна и смотрела в окно, надеясь разглядеть в толпе идущего к ней сына или дочку. Но за стеклом шел дождь, а прохожие спешили по своим делам. Смахнув слезу, она погрузилась в воспоминания…
Когда-то в доме Варвары Петровны царили радость и шум. За большим столом собирались дети, внуки и друзья — всем хватало места в уютной квартире.
После техникума Варя устроилась в заводскую столовую, а к тридцати пяти уже стала заведующей. Все завидовали — муж работящий, двое детей и сил — хоть отбавляй! Она не ходила, а порхала, успевая и на работе, и дома. Дети учились хорошо, муж Семён, хоть и молчаливый, но золотые руки — их новую квартиру сразу не узнать!
Лихие 90-е их почти не задели — завод не закрылся, в столовой работа кипела, еды хватало. И друзей вокруг — хоть отбавляй! Заходили без звонка, просто «на огонёк», пили чай с пирожками, а то и на ужин оставались. Варвара Петровна всех встречала с улыбкой, а гости восхищались её гостеприимством и кулинарным талантом.
Но время шло. Дети выросли.
Сын Витя связался с дурной компанией — еле вытащила. Правда, с выпивкой так и не завязал. Потом женился, вроде остепенился.
А вот дочь Наденька стала для Варвары Петровны настоящей головной болью. Тридцать лет, а замужем ни разу не была. Каждый ухажёр вызывал у матери критику:
— Надюш, ну куда он тебе? Ни кола, ни двора, а запросы — как у олигарха!
— Этот вообще — лысый, как коленка, и глаза пустые. Зачем он тебе?
— А вон тот, что вчера под окном топтался, — мелкий какой-то, на цыплёнка похож. И кошелёк, видать, тощий.
— Дочка, а этот твой «жених» точно холостой? По повадкам — как женатый кот.
Потом и женихи кончились, а Надя так и осталась одна. Стали они с матерью неразлучны, как подружки.
Витя ненадолго вернулся — развёлся, но быстро нашёл себе новую хозяйку с квартирой и снова свалил.
Шли годы. Варвара с мужем построили дачу, где проводили каждые выходные. Летом — шашлыки, зимой — застолья. Друзья не переводились.
Но пришла пенсия — и всё рухнуло.
Без столовских продуктов и на скромную пенсию шиковать не выходило. Друзья пришли пару раз, вздохнули над простой картошкой и исчезли. А потом и по приглашению заглядывали редко — кому охота тащиться ради куриных окорочков?
Дом опустел. Муж умер. Осталась Варвара Петровна с Надей.
Старость не радость. Ноги болели, давление скакало, в магазин ходить тяжело. Витя пропадал, ссылаясь на работу, а Надя злилась — в пятьдесят лет быть сиделкой вместо личной жизни.
И решили дети «устроить» мать в пансионат.
— Мам, тебе там будет хорошо! Персонал, общение… Мы работаем, не можем за тобой смотреть. Ненадолго, обещаем!
— Ладно, дети… А навещать будете?
— Конечно!
Так началась её новая жизнь.
Пансионат был не ахти, но терпимо. Однажды Варвара Петровна, воспользовавшись суматохой, сбежала и пошла к своему дому.
Вечер. В её окнах свет.
— Надя дома! — обрадовалась она.
Дверь открыл незнакомый мужик.
— Вам чего, бабка?
— Где Витя и Надя?
— Какие Витя с Надей? Я тут хозяин. Квартиру у них купил. — И дверь захлопнулась.
У Варвары Петровны потемнело в глазах. Теперь она поняла — её здесь навсегда.
Дети продали всё.
Она вернулась в пансионат. Сидела у окна, ждала. Но дети навещали редко.
Однажды к ней подошла молодая медсестра Таня.
— Бабуль, не грустите! Пойдёмте в зал, фильм будем смотреть.
С Таней в пансионате стало веселее. Гимнастика, танцы, чаепития — старики ожили. И Варвара Петровна впервые за долгое время почувствовала, что ещё кому-то нужна.
А наутро Таня нашла её в кровати — мёртвую, но с улыбкой на лице.
Деньги от продажи имущества детям счастья не принесли. Витя запил наглухо, а Надя так и осталась одна. Говорят, под конец её упекли в психушку…
