Всё летит в тартарары! Мои дети вдруг решили, что семья и дети — это не про них!
Здравствуйте, меня зовут Иван, и мне хочется поведать вам историю, которая оставила в моей душе глубокий след. Это рассказ о том, как мои родные кровинки — сын и дочь — разом отказались от всего, что я считал главным в жизни. Вроде бы недавно всё началось, а кажется, будто прошла целая вечность, наполненная недоумением и тонами заданных, но не отвеченных вопросов.
Когда-то я был молодым папашей, полным радужных ожиданий. Мы с женой, пусть земля ей будет пухом, жили в тихом городке под Воронежем. Растили двух ребятишек — сына Дмитрия и дочь Светлану. Я трудился на заводе, она вела хозяйство, и мы мечтали о том времени, когда дети обзаведутся семьями, порадуют нас внучатами. Я представлял, как буду коротать вечера на лавочке, качая внука и слушая его смех. Эти грезы согревали меня долгие годы.
Дмитрий и Светлана были разными, но любил я их одинаково сильно. Дмитрий — парень с характером: упрямый, но душевный, всегда готов помочь. В школе заводила, потом уехал учиться в Питер, в университет. Я им гордился — думал, вот он, продолжатель фамилии, построит крепкую семью. А Светлана — тихая, мечтательная, с книжкой не разлей вода. Рисовала с утра до вечера, и мне казалось, что она станет такой же заботливой матерью, как и её мама. Мы с женой вложили в них всё — силы, любовь, последние копейки, лишь бы дать им путёвку в жизнь.
Но годы шли, а мои мечты начали рассыпаться, как карточный домик. Дмитрий окончил учёбу, устроился в офисе — менеджером какой-то конторы. Звонил, рассказывал о делах, но ни разу не обмолвился ни о девушках, ни о семье. Я спрашивал: «Сынок, когда же познакомишь нас с невестой?» Он отшучивался: «Батя, даже не начинай, это не для меня». Я утешал себя: мол, ещё молод, погуляет, потом одумается.
Светлана тоже уехала — в Москву, поступила в художественное училище. Я радовался её успехам, но с каждым годом её звонки становились реже, а голос — отстранённее. Говорила о выставках, о друзьях-художниках, но ни намёка на личную жизнь. Я осторожно намекал: «Светочка, а может, пора уже о своём уголке подумать?» А она отмахивалась: «Пап, хватит, у меня другие планы».
**День, когда рухнуло всё**
Всё перевернулось в один вечер. Я позвал их обоих домой, в Воронеж, на свой юбилей. Хотел собраться за столом, как в былые времена. Приехали — Дмитрий с потухшим взглядом, Светлана с какой-то отрешённостью. Ели, пили чай, вспоминали детские проделки. А потом я не выдержал и спросил прямо: «Ну что, ребята, когда меня с внуками порадовать собираетесь?»
Только тишина в ответ — такая густая, что слышно, как чайник на плите булькает. Дмитрий тяжело вздохнул и сказал: «Отец, давай без этого. Я не планирую жениться. И детей не хочу». У меня в ушах зазвенело. А Светлана добавила спокойно, но твёрдо: «И я тоже. Это не моё».
Мир перевернулся. Смотрю на них — на своих кровиночек, которых пеленал, которым сказки читал, — и не узнаю. Дмитрий начал что-то говорить про «личную свободу», что брак — это кабала, а дети — обуза. «Зачем мне это, пап? — бросил он. — Хочу жить для себя, колесить по миру, карьеру строить. Жизнь и так сложная». Светлана подхватила: «А я не представляю себя мамой. Мои картины — вот мои дети. Зачем что-то менять?»
Я пытался до них достучаться: «Как же так? Семья — это же счастье! Кто вас в старости поддержит?» Они лишь переглянулись. Дмитрия хмыкнул: «Не парься, отец, на сиделку заработаю». Светлана улыбнулась: «А я буду творить до последнего вздоха, хоть в сто лет».
**Слёзы отца и холод детей**
Я не сдержался — слёзы сами потекли. Не от злости, а от бессилия. Всю жизнь горбатился, чтобы им дать всё лучшее, мечтал о шумных семейных посиделках, а они смотрят на меня, будто я с луны упал. Дмитрий похлопал по плечу: «Ну хватит, батя, не делай трагедию. Это наш выбор». Светлана обняла, но в её объятиях не было тепла — словно ветер осенний обдул.
С тех пор живу с этой болью. Они уехали — Дмитрий в свой Питер, Светлана в Москву, а я остался один в нашем доме. Сижу, листаю их детские фотки и думаю: где же я прокололся? Может, слишком мягко воспитывал? Или не сумел объяснить, что такое настоящая семья? А может, время сейчас такое — все бегут от ответственности, как чёрт от ладана?
Звонят изредка — коротко, формально. Дмитрий хвастается новым авто, Светлана — очередной выставкой. А я молчу, потому что боюсь снова спросить и услышать тот же ледяной ответ. Друзья говорят: «Вань, да отпусти ты их, живут же как хотят». Но как отпустить, если всю жизнь я грел себя одной надеждой, а она оказалась пустышкой?
**Что же делать?**
По ночам ворочаюсь, гляжу в потолок — тишина. Нет детского гама, нет маленьких ножек, топающих по коридору. Мои дети выбрали свободу, а я остался с разбитым корытом. Дмитрий как-то сказал, что семья — это конец всему, а Светлана написала в письме, что дети «отняли бы у неё крылья». И я не понимаю — как с этим жить?
Раньше я верил, что они просто не встретили свою половинку. Но теперь ясно — это не случайность, а осознанный выбор. Они не хотят ни семьи, ни детей, и я, старый дурак, ничего не могу поделать. Душа рвётся на части, но им до этого нет дела.
Люблю ли я их? Конечно. Дмитрия с его упрямством, Светлану с её мечтами. Но их выбор разбил мои надежды вдребезги, и я не знаю, как с этим смириться. Может, я сам виноват — не сумел показать им семейное счастье? Или мир изменился, а я так и остался в прошлом? Скажите, как принять их путь, если он для меня — словно чужая планета?
