Моя единственная дочь, Ольга, недавно упрекала меня за то, что я не помогаю ей деньгами. Она ставит мне в пример родителей её мужа, которые постоянно поддерживают их финансово. Но разве можно сравнивать меня, пожилую пенсионерку, и успешных бизнесменов, которым едва за сорок?
Я родила Ольгу поздно, в 46 лет. Мы с супругом долго мечтали о ребёнке, но все попытки были напрасны. Когда наконец появилась наша девочка, это стало настоящим счастьем. Мы окружали её любовью, старались дать всё, что могли. Ольга росла в тепле, и я думала, что она это ценит.
К несчастью, муж ушёл из жизни слишком рано. Ольге тогда только исполнилось семь, она пошла в первый класс. Я осталась одна с ребёнком, без помощи, и мне приходилось работать без устали, чтобы нас обеспечивать. Когда дочь окончила школу, я уже была на пенсии. Жизнь была нелёгкой, но я не жаловалась.
Ольга всегда казалась мне скромной. Она никогда не просила дорогих вещей, была довольна тем, что у нас есть — по крайней мере, я так думала. После школы она поступила в институт и подрабатывала официанткой в кафе. Там она и познакомилась с будущим мужем, Дмитрием.
Он был галантным кавалером — встречал её с цветами у кафе, дарил подарки, водил в рестораны. Дочь сияла от счастья. Скоро они сыграли свадьбу. Я радовалась за неё, хотя уже тогда понимала: их жизнь будет совсем другой.
Перед свадьбой я узнала, что семья Дмитрия весьма состоятельна. Его родители владели несколькими автомастерскими в городе. На свадьбе они подарили молодым машину, а в тосте пообещали квартиру, когда появится ребёнок. Я была потрясена. На свою пенсию я могла разве что купить коляску для внука. Но меня утешало одно: дочь счастлива, живёт в достатке. Чего ещё желать?
Через два года у Ольги и Дмитрия родилась дочь, Арина. Родители мужа, как и обещали, подарили им квартиру. Я радовалась за них, приезжала помогать с внучкой, приносила связанные своими руками вещи. Но вскоре Дмитрий заявил, что хочет большую семью — минимум троих детей, и что в квартире им станет тесно. Они задумали строить дом за городом. И снова родители Дмитрия пришли на помощь, оплатив часть стройки.
Однажды Ольга приехала ко мне. Вид у неё был взволнованный, пальцы теребили край платка. Я сразу почувствовала недоброе.
— Мам, ты не могла бы нам немного помочь? — тихо спросила она. — Строительство выходит дороже, чем мы рассчитывали. Хочу переделать кухню, но неудобно снова просить родителей Димы…
Я вздохнула. Моя пенсия еле-еле покрывает квартплату и лекарства, но отказать дочери не смогла.
— Оля, ты же знаешь, у меня нет лишних денег. Вот, возьми сорок тысяч, больше не могу, — сказала я, доставая купюры из шкатулки.
Но Ольга вдруг фыркнула, резко поднялась с дивана и крикнула:
— Ты серьёзно? Сорок тысяч — это что, шутка? Родители Димы оплатили нам свадьбу, купили машину, квартиру, теперь дом достраивают! А ты? Что ты для нас сделала? Я чувствую себя сиротой! Мне стыдно перед его родителями!
Её слова резали, как лезвие. Ольга, моя девочка, ради которой я клала здоровье, смотрела на меня с презрением. Она хлопнула дверью и ушла, оставив меня в пустой тишине моей маленькой квартиры.
Я надеялась, что она остынет, поймёт: нельзя сравнивать мою скромную пенсию с деньгами обеспеченных людей. Но прошёл месяц — ни звонка, ни сообщения. Неужели деньги для неё важнее матери? Неужели она забыла, через что мне пришлось пройти, чтобы её поднять? Я отдала ей всё, а теперь она стыдится меня, потому что я не могу скинуться на новую кухню.
Сердце болит нестерпимо. Смотрю на фото, где маленькая Оля смеётся у меня на руках, и не верю, что та девушка, полная обиды, — моя дочь. Не хочу, чтобы она забыла меня на старости лет, но её молчание красноречивее любых слов. Разве деньги стали для неё дороже семьи? Я всё ещё надеюсь, что она опомнится, но с каждым днём надежда тает…
