Когда для свадьбы я чужая, но для жилья родная

На мою свадьбу не позвали, назвав чужой, но для жилья я вдруг стала родной.

Мой сын Игорь женился почти десять лет назад. Его избранница, Светлана, уже была замужем и растила дочь, Алину. Я приняла и девочку, и её мать с открытой душой. Все эти годы я помогала их семье: подкидывала денег, когда туго, сидела с детьми, чтобы Игорь со Светой могли отдохнуть или побыть вдвоём. Делала всё, чтобы они чувствовали мою заботу, пусть мне это и стоило немалых усилий.

Со Светланой у нас не было особой близости. Не ссорились, но и душа в душу не жили. Первый муж Светы исправно платил алименты на Алину, но в её жизни не участвовал — ни звонков, ни встреч. Девочка росла рядом с моим сыном. Игорь заменил ей отца — водил в школу, помогал с уроками, возился с ней. Я тоже считала Алину внучкой: баловала, вязала носки, тайком подсовывала конфеты. Но, как оказалось, мои чувства не были взаимны.

В прошлом году Алина выходила замуж. Я ждала этого дня, представляла, как буду на свадьбе, увижу свою девочку в белом. Но приглашения мы с Игорем так и не дождались. Светлана сухо пояснила, что позвали только «настоящую родню». Мы, выходит, в этот список не попали. Вместо Игоря, который растил Алину десять лет, рядом с ней на свадьбе стоял её кровный отец — человек, ни разу не поинтересовавшийся судьбой дочери. Его вклад сводился к алиментам, но этого хватило, чтобы занять почётное место за столом.

Меня будто обухом по голове. Сердце сжалось от обиды. Я всегда считала Алину своей, а она, выходит, видела во мне постороннюю. Игорь молчал, но я видела — ему больно. Глаза потухли, избегал разговоров. Мы оба чувствовали себя преданными, но скандалить не стали. К чему? Если нас не считают семьёй, слова ничего не изменят.

Недавно мне досталась по наследству однокомнатная квартира в пригороде Екатеринбурга. Сдала её, и эти деньги стали хорошей прибавкой к пенсии. Уже привыкла, как вдруг звонит Светлана. Голос у неё был сладкий, чуть ли не заискивающий. Рассказала, что Алина ждёт ребёнка, а своё жильё молодым не по карману. И вот они просят, чтобы я пустила их в свою квартиру, выселив жильцов. «Ты же бабушка, должна помочь», — сказала Света, будто так и надо.

Я онемела. Когда дело дошло до свадьбы, я была чужой. А теперь, когда понадобилась квартира, вдруг стала родной? Такая наглость обожгла, как кипятком. Не ответила сразу, но в душе уже решила: скорее всего, откажу. Может, это мелочно — держаться за обиду, но я не в силах простить такое лицемерие. Они отвергли меня, моего сына, нашу любовь, а теперь ждут, что я растворю перед ними дверь?

Не понимаю, как Игорь до сих пор живёт со Светланой после всего. Как мирится с такой подлостью? Вижу, что ему тяжко, но он терпит ради семьи. А я терпеть не хочу. Сердце рвётся от боли и несправедливости. Отдала им столько души, а в ответ — холод и расчёт. Должна ли я забыть унижение и снова помочь? Не знаю. Только больше не хочу быть для них «удобной бабушкой». Пусть ищут жильё там, где их圖王.