Меня зовут Людмила, мне 60 лет, я живу в Воронеже. Всю жизнь старалась быть хорошей матерью — терпеливой, заботливой, любящей. Я родила сына, Сергея, в 36 лет. Это был долгожданный ребёнок. Мы с супругом прошли через годы надежд, слёз и горьких разочарований, прежде чем врач наконец подтвердил мою беременность. Серёжа стал нашим счастьем, нашим чудом.
Когда он появился на свет, мы с мужем — Виктором — словно обрели второе дыхание. Старались дать ему всё: ласку, внимание, заботу. Его баловали все — и мы, и дедушка с бабушкой. Бывало, переусердствовали. Воспитатели в детском саду говорили, что слишком его изнежили, но мы лишь отмахивались. Он рос своенравным, но отзывчивым мальчиком.
В школе учился неважно. После девятого класса поступил в колледж, о вузе и речи не шло. А на последнем курсе нас постигло горе — Виктор скоропостижно скончался. Я осталась одна с сыном и с мамой, которая жила с нами и помогала мне растить Серёжу.
Мы втроём ютились в двухкомнатной хрущёвке. Жили скромно, но дружно. Сергей подрабатывал, приносил хоть какие-то деньги. А потом… всё перевернулось. Месяц назад он привёл в квартиру Дашу.
Это не просто девушка — это бедствие. Внешне — волосы выкрашены во все цвета радуги, пирсинг в брови, руки разукрашены татуировками, одежда словно с чужого плеча. Сначала я думала, что это ненадолго. Но нет — она осталась. И теперь у нас дома царят хаос и беспорядок.
Даша ведёт себя как полновластная хозяйка. Без спроса берёт еду из холодильника, приводит шумных подружек, которые вечерами галдят, хохочут и нарочито долго плещутся в ванной. И главное — она НИЧЕГО не делает! Не готовит, не убирает, не работает. Сидит целыми днями, уткнувшись в телефон.
Я попыталась поговорить с Сергеем. А он в ответ:
— Мы с Дашей поженимся, как только накопи́м на свадьбу. Она теперь моя семья.
На какие деньги? Сергей получает тридцать тысяч, а тратит всё на новые кроссовки, навороченные наушники и посиделки в кафе. Даша даже не пытается найти работу. Когда я осторожно намекнула, что вчетвером в двух комнатах тесно и им пора снимать жильё, Сергей вспылил:
— Мам, ты же знаешь, зарплаты не хватает!
Даша тут же разрыдалась — наигранно, с пафосом. Я не знала, что и думать. Попыталась объяснить:
— Вы живёте за мой счёт. Я покупаю продукты, оплачиваю коммуналку. А ты, Серёж, тратишь деньги, как школьник. Разве это справедливо?
Он вроде бы согласился. Пообещал найти работу получше и съехать. Я успокоилась. Но прошёл месяц — ничего не изменилось. Даша по-прежнему сидит у нас на шее. Сергей приносит ужин — но только для себя с ней. Нам с мамой приходится довольствоваться тем, что осталось.
Моё терпение на исходе. Даша даже тарелку за собой не уберёт. Никто не уважает ни меня, ни мои правила. Я больше не выдержала и снова заговорила:
— Вам уже под тридцать. Где ответственность? Почему я, пенсионерка, должна вас содержать?
Сергей молчит. Даша делает вид, будто это её не касается. Моя мама, которой уже 85, тихо шепчет вечерами:
— Людочка, так дальше нельзя. Ты должна что-то решать.
Но как сказать родному сыну — уходи? Как выгнать его из дома? А если однажды приведут внуков — куда я их поселю?
Я в растерянности. Сердце болит от обиды, одиночества и бессилия. Разве ради этого я жила, растила его, боролась? Страшно осознавать — я теряю сына. И пока Даша хозяйничает в нашем доме, я теряю и свой покой.
Вывод прост: нельзя позволять другим, даже самым близким, переступать через твои границы. Любовь не должна быть жертвой.
