Беспокойный вечер Алины
Сегодня мы с Артёмом и нашей младшей дочерью Алиной возвращались домой после визита к его сестре. Вечер стоял тёплый, но внутри меня, Людмилы, поднималась тревога. Наша четырёхлетняя Алина вела себя не как обычно. Обычно она — неугомонный вихрь, сметающий всё на своём пути: смеётся, болтает без остановки, а сегодня сидела тихо, почти не притронулась к еде и всё время смотрела в пол. Я пыталась отвлечься, но сердце матери не обманешь — с моей девочкой что-то было не так, и я не знала, что именно.
Мы с Артёмом живём в браке уже семь лет, и Алина — наш лучик света. Она всегда была живой, любознательной, с искорками в глазах. Визиты к тёте Наташе — наша добрая традиция. Наташа души не чает в Алине, всегда печёт для неё что-то вкусненькое, а её дети, наши племянники, носятся с Алиной, как с любимой куклой. Но сегодня всё шло не так. Алина отказалась играть, не стала пробовать ватрушку, которую обычно уплетает за милую душу, и даже не улыбнулась в ответ на шутки Наташи. Я заметила это за столом, но решила не придавать значения — может, просто утомилась?
В машине, по дороге домой, я не выдержала и тихо сказала Артёму: «Ты видел, какая Алина сегодня? Будто и не с нами». Он пожал плечами: «Люда, дети есть дети — то прыгают до потолка, то хмурятся без причины». Но я видела, что и он встревожен, хоть и старается не подавать вида. Алина сидела сзади, прижав к груди старого плюшевого мишку, и молчала. Я протянула руку, погладила её по волосам: «Алинка, что случилось, родная?» Она лишь отрицательно покачала головой и уткнулась в окно. Серпнуло в груди.
Весь вечер у Наташи я пыталась понять, что могло расстроить Алину. Может, племянники обидели? Но они играли с ней, как всегда. Может, она что-то услышала? Наташа рассказывала о проблемах на работе, но говорили мы тихо. Или дело в еде? Я начала вспоминать все блюда на столе: оливье, котлеты, ватрушки. Всё было свежее, я сама пробовала. Тогда что же?
Дома я уложила Алину спать, но она долго ворочалась. Я сидела рядом, напевая её любимую колыбельную, и чувствовала, как комок подкатывает к горлу. Инстинкт матери шептал: что-то не так. Когда она наконец уснула, я вышла к Артёму, который смотрел футбол. «Артём, — сказала я, — завтра идём к врачу. Я серьёзно, она совсем не такая». Он вздохнул: «Да ладно, может, просто переутомилась». Но и в его голосе слышалась неуверенность.
Я легла, но мысли не давали покоя. Вдруг она заболела? Пару месяцев назад она простудилась, но тогда просто была вялой, а не такой отстранённой. Или это что-то душевное? Может, в садике что-то произошло? Она обожает свою группу, но вдруг кто-то обидел? Я прокручивала в голове последние дни, ища зацепку. Вчера она была весёлой, рисовала мне радугу, а сегодня — будто подменили.
Утром я решила поговорить с ней напрямую. Алина проснулась слегка бодрее, но улыбки всё ещё не было. Я присела на край кровати, обняла её: «Алиночка, скажи маме, что тебя беспокоит? Можешь мне всё рассказать». Она помолчала, затем прошептала: «Мама, я боюсь, что вы с папой будете ругаться, как тётя Наташа». Я окаменела. Наташа? Мы с Артёмом никогда не ссорились при Алине, но вчера Наташа громко спорила с мужем по телефону. Неужели она услышала и испугалась?
Я крепко прижала её к себе: «Родная, мы с папой тебя очень любим, и у нас всё хорошо. Тётя Наташа просто устала, у неё свои дела». Алина кивнула, но в её глазах ещё оставалось сомнение. Мы поговорили с Артёмом, и он согласился — нужно быть осторожнее с разговорами при ней. «Люда, — сказал он, — она у нас чуткая. Надо больше общаться». Я кивнула, но внутри всё ещё было неспокойно.
Теперь я слежу за Алиной, как наседка. Мы договорились проводить больше времени вместе: играть, гулять, обсуждать её переживания. Я позвонила Наташе, поделилась, и она ужаснулась: «Люда, я и не думала, что она услышит! Прости!» Я не виню её, но теперь твёрдо знаю: дети замечают всё, даже то, что нам кажется незначительным. Алина потихоньку приходит в себя, вчера даже засмеялась, когда Артём катал её на спине. Но тревога во мне всё ещё теплится. Быть матерью — значит вечно переживать. Но ради её улыбки я готова на всё.
