Ради свободы
Елена Семёновна стояла перед молодым начальником, сжимая руки за спиной так крепко, что суставы побелели. Сердце колотилось, но взгляд оставался твёрдым. На столе перед ней лежало заявление об уходе — простой лист бумаги, ставший символом её решимости вырваться из оков ненавистной работы.
Дмитрий, недавно назначенный руководитель, скользнул взглядом сначала по ней, затем по документу, и снова поднял глаза. Лицо его выражало смесь удивления и высокомерия.
— Вы серьёзно? — холодно спросил он, отодвигая бумагу, будто это пустая формальность.
— Совершенно, — ответила Елена Семёновна, не отводя взгляда. Голос дрожал от напряжения, но в нём звучала стальная уверенность.
Дмитрий откинулся в кресле, закинув ногу на ногу, и слегка приподнял подбородок. В компании он был новичком, но держался так, словно управлял ею годами. Его снисходительный тон и привычка указывать всем раздражали Елену Семёновну, но она сдерживалась.
— Елена Семёновна, давайте начистоту, — начал он, прищурив глаза. — В вашем возрасте найти работу — всё равно что иголку в стоге сена искать. Неужели вы готовы так рисковать, не имея ничего за душой?
— С чего вы взяли, что у меня ничего нет? — резко парировала она, едва сдерживая гнев.
Дмитрий удивлённо приподнял брови:
— То есть? У вас уже есть другое место?
— Нет.
— Вот именно! — воскликнул он, разведя руками. — Времена непростые, особенно для тех, кто… скажем так, не первой молодости.
— У меня есть планы, Дмитрий Викторович. Спасибо за заботу, но подпишите заявление, — отрезала она.
Делиться с этим высокомерным юнцом своими мечтами она не собиралась. Стояла твёрдо, как скала, готовая отстаивать своё решение. Дмитрий же мысленно усмехнулся: «Какие у неё планы? Валить пироги да смотреть сериалы?» Но вслух промолчал. Потеря Елены Семёновны была для него ударом — хоть он и презирал «стариков» в коллективе, знал, что именно их опыт спасает компанию от краха. Молодые кадры приходили и уходили, требуя денег и уважения, а ветераны, вроде Елены, тащили всё на себе.
Поняв, что теряет ценного работника, Дмитрий сменил тактику. Наклонился вперёд, сложил руки на столе и заговорил мягче, изображая участие:
— Елена Семёновна, подумайте ещё раз. Рынок переполнен молодыми амбициозными специалистами. Они вытесняют всех. Вы уверены, что хотите остаться ни с чем?
Она едва сдержала горькую улыбку. «Амбициозные специалисты? Это он про себя?» — подумала она, вспоминая, как на прошлой неделе исправляла в его отчётах ошибки, за которые школьнику было бы стыдно.
— Решение принято, — твёрдо сказала она. — Я ухожу.
Дмитрий нахмурился, теряя терпение.
— Вы казались умной женщиной, — произнёс он с нажимом. — Не думал, что способны на такое безрассудство.
Елена Семёновна внутренне рассмеялась. Ещё недавно он за глаза называл её «старой перечницей» — она случайно подслушала. А теперь говорит об уме? Какое лицемерие.
— Пожалуй, вы правы, — ответила она, глядя ему прямо в глаза. — Я не так умна. Как там вы говорили? Старая перечница? Думаю, это точнее.
Дмитрий слегка покраснел, не ожидая, что его слова всплывут. Но быстро взял себя в руки, вернувшись к привычной надменности.
— Что ж, я пытался вас вразумить, — холодно бросил он. — Заявление подпишу. Можете идти.
— Благодарю, — коротко ответила она.
— И не надейтесь, что две недели можно будет отсидеть, — добавил он угрожающе. — За каждый промах — штраф. Будете филонить — уйдёте без копейки.
— Не беспокойтесь, Дмитрий Викторович, — улыбнулась Елена Семёновна. — Я, как всегда, буду работать честно.
Её спокойствие лишь сильнее разозлило его. Он стиснул зубы, но промолчал.
— Кстати, — добавила она уже у двери, — проверила ваши отчёты. Все ошибки исправила, так что на сей раз избежите конфуза.
Дмитрий сверкнул глазами, но ответить не успел — она уже вышла.
Елена Семёновна шла по коридору, чувствуя, как внутри разливается тепло свободы. Решение уволиться из компании, где она проработала пятнадцать лет, далось нелегко. Ещё недавно сама мысль об уходе казалась безумием. Но теперь, впервые за годы, она ощутила облегчение, будто сбросила тяжёлый груз.
Работа в транспортной фирме провинциального города Липецк давно превратилась в каторгу. Утро начиналось с тоски: будильник прерывал тишину, а она лежала, уставившись в потолок, не в силах встать. Вечером возвращалась домой опустошённой. Лишь выходные, когда она занималась цветами или смотрела любимые передачи, давали передышку.
Так было не всегда. Пятнадцать лет назад, когда она пришла в компанию, глаза горели. Тогда и коллектив был дружным, и начальство уважало людей. Но с приходом новых управленцев всё изменилось. Молодые, самоуверенные, но некомпетентные, они превратили работу в ад. Унижения, придирки, штрафы за мелочи стали нормой.
Многие ветераны не выдержали и ушли. Елена Семёновна держалась, хотя зарплата была копеечной, а условия — невыносимыми. Их опыт и преданность заслуживали уважения, но вместо этого они получали насмешки.
В глубине души она кипела, но страх перемен держал её на месте. Уйти? Куда? Возраст, отсутствие сбережений, узкая специализация — всё это пугало. Единственной отдушиной были звонки дочери, Светланы, уехавшей в Москву после свадьбы.
— Мам, не бери в голову, — утешала Светлана. — Этот твой Дмитрий — просто выскочка.
— Да как не брать! — возмущалась Елена Семёновна. — Он мне в сыновья годится, а ведёт себя, будто я ничего не стою!
Но не брать в голову не получалось. Обида росла, а вместе с ней — чувство безысходности.
Всё изменила случайная встреча со старой коллегой, Татьяной. Та уволилась сразу после смены руководства.
— Я магазин открыла, — с улыбкой сказала Татьяна. — ЦветочныйОна взяла в руки лейку, поливая свои любимые фиалки, и вдруг осознала, что самое страшное уже позади, а впереди — только свет.
