**Ради свободы**
Людмила Степановна стояла перед молодым начальником, стиснув руки за спиной так сильно, что пальцы побелели. Сердце стучало, но взгляд оставался твёрдым. На столе лежало заявление об увольнении — простой лист, ставший символом её решимости вырваться из капкана ненавистной работы.
Дмитрий, недавно назначенный руководитель, скользнул взглядом от неё к бумаге и обратно. На лице его застыла смесь высокомерия и лёгкого недоумения.
— Вы серьёзно? — холодно протянул он, отодвигая документ, будто это не более чем пустая формальность.
— Совершенно, — ответила Людмила, не отводя глаз. Голос её слегка дрожал, но в нём слышалась сталь.
Дмитрий откинулся в кресле, закинул ногу на ногу и слегка поднял подбородок. Он был новичком, но держался так, будто управлял всем с рождения. Его презрительные замечания и привычка командовать выводили Людмилу из себя, но она молчала.
— Людмила Степановна, давайте начистоту, — прищурился он. — В вашем возрасте найти работу — всё равно что искать чёрную кошку в тёмной комнате. Вы уверены, что хотите остаться у разбитого корыта?
— С чего вы взяли, что у меня ничего нет? — резко отрезала она, сдерживая гнев.
Дмитрий удивлённо приподнял брови:
— То есть? У вас уже есть другое место?
— Нет.
— Вот именно! — воскликнул он, разведя руками. — Сейчас тяжело, особенно для тех, кто… не в самом расцвете сил.
— У меня есть планы, Дмитрий Сергеевич. Подпишите, пожалуйста, заявление, — оборвала она.
Делиться мечтами с этим наглецом она не собиралась. Людмила стояла, как каменная стена, готовая биться за своё решение до конца. А он в мыслях усмехался: «Какие планы? Вязать носки да смотреть сериалы?». Но вслух промолчал. Потеря Людмилы ударила бы по отделу — молодые то и дело менялись, а старые кадры держали всё на себе.
Осознавая, что теряет ценного работника, Дмитрий сменил тон. Он наклонился вперёд, сложил руки и сказал мягче:
— Подумайте ещё раз. Сейчас везде требуются продвинутые специалисты, а не… пережитки прошлого. Вы точно хотите остаться ни с чем?
Людмила чуть не рассмеялась. «Продвинутые? Это про себя?» — вспомнила она, как на прошлой неделе исправляла в его отчёте ошибки, которые даже ученик не допустил бы.
— Решение принято, — твёрдо сказала она. — Я ухожу.
Дмитрий нахмурился.
— Вы казались умной женщиной, — с нажимом произнёс он. — Не ожидал, что совершите такую глупость.
Внутри Людмила расхохоталась. Ещё вчера он за глаза назвал её «старой перечницей» — она случайно подслушала. А теперь вдруг заговорил про ум? Лицемерие.
— Возможно, вы правы, — глядя ему в глаза, ответила она. — Я не так уж умна. Как там вы выразились? Старая перечница? Да, это точнее.
Дмитрий покраснел, но быстро взял себя в руки.
— Что ж, я пытался вас образумить, — холодно бросил он. — Заявление подпишу. Можете идти.
— Спасибо, — коротко кивнула она.
— И не надейтесь отсидеть две недели, — добавил он с угрозой. — За каждый промах — вычет из зарплаты.
— Не беспокойтесь, Дмитрий Сергеевич, — улыбнулась Людмила. — Я, как всегда, отработаю честно.
Её спокойствие разозлило его ещё сильнее.
— Кстати, — добавила она уже в дверях, — я проверила ваши отчёты. Ошибки исправила, так что перед коллегами опозориться вам не придётся.
Он сверкнул глазами, но ответить не успел — дверь захлопнулась.
Людмила шла по коридору, чувствуя, как внутри разливается лёгкость. Решение уйти с работы, где она провела пятнадцать лет, далось нелегко. Но теперь, впервые за долгое время, она ощущала свободу — будто сбросила тяжёлый камень с плеч.
Работа в транспортной конторе маленького городка Дубровка давно превратилась в кабалу. Каждое утро начиналось с тоски: будильник, спешка, вечная усталость. Лишь выходные, когда она возилась с цветами или смотрела старые фильмы, приносили передышку.
Когда-то всё было иначе. Пятнадцать лет назад она пришла сюда с горящими глазами. Тогда и коллектив был дружным, и начальство уважало людей. Но новые управленцы, молодые и наглые, превратили всё в ад. Унижения, придирки, копеечные штрафы — будни стали невыносимыми.
Многие старые сотрудники ушли. Людмила держалась, несмотря на мизерную зарплату и вечные упрёки. Она не понимала — почему те, кто держал фирму на плаву, стали изгоями?
Страх перемен держал её на месте. Куда уходить? Возраст, отсутствие сбережений, узкая специализация… Она уговаривала себя, что «все так живут», но становилось только хуже. Лишь звонки дочери, Алёны, уехавшей в Москву после свадьбы, приносили утешение.
— Мам, не вешай нос, — успокаивала та. — Твой Дмитрий — просто выскочка. Не обращай внимания.
— Да как не обращать! — возмущалась Людмила. — Он мне во внуки годится, а указывает! Сам ничего не знает, а ещё учит!
Но однажды она встретила бывшую коллегу, Галину.
— А я магазин открыла, — с улыбкой призналась та. — Цветочный. После развода решила рискнуть.
— Не страшно? — удивилась Людмила.
— Страшно. Но лучше попробовать, чем гнить на нелюбимой работе.
И тогда в Людмиле что-то перевернулось.
Вечером она позвонила Алёне.
— Мам, наконец-то! — обрадовалась та. — Я уж думала, ты там навечно.
— Думала и я, — рассмеялась Людмила. — Но хватит.
— А что дальше?
— Пока не знаю. Но… цветы, наверное. Галина предложила помощь.
— Отлично! Мы с Сергеем поможем, если что.
— Не вздумайте! — фыркнула Людмила. — Сама справлюсь.
Две недели пролетели как дурной сон. Начальство злилось, коллеги перешёптывались, но ей было уже всё равно.
В свой последний день она не поставила будильник. Утром потянулась в кровати, глядя на солнечные блики на подоконнике. Взгляд упал на фиалки — её главную радость.
И ЛюОна глубоко вдохнула, потянулась к телефону и набрала номер Галины — теперь всё было по-настоящему.
