**За свободу**
Людмила Степановна стояла перед молодым шефом, сцепив руки так крепко, что костяшки побелели. Сердце колотилось, но взгляд был твёрдым. На столе лежало заявление об уходе — простой листок, ставший для неё билетом в новую жизнь.
Сергей, недавно назначенный начальник, бросил взгляд сначала на неё, потом на бумагу, затем снова на неё. Лицо его выражало удивление и высокомерие.
— Вы серьёзно? — холодно процедил он, отодвигая документ, будто это пустая формальность.
— Совершенно, — ответила Людмила Степановна, не отводя глаз. Голос дрожал, но в нём звучала стальная решимость.
Сергей откинулся в кресле, закинув ногу на ногу, и презрительно приподнял подбородок. В компании он был новичком, но вёл себя так, будто всегда здесь командовал. Его снисходительный тон и привычка поучать сводили Людмилу Степановну с ума, но она держалась.
— Давайте начистоту, — начал он, прищурившись. — В вашем возрасте найти работу — всё равно что иголку в стоге сена. Вы реально готовы так рисковать?
— А кто сказал, что у меня ничего нет? — резко парировала она.
Сергей удивлённо поднял брови:
— То есть? У вас уже есть предложение?
— Нет.
— Ну вот! — развёл он руками. — Сейчас кризис, а уж для людей за… скажем так, среднего возраста тем более.
— У меня есть планы, Сергей Витальевич. Просто подпишите, пожалуйста, — отрезала она.
Делиться мечтами с этим выскочкой ей не хотелось. Она стояла, как каменная глыба, готовая отстаивать своё решение. Сергей же мысленно усмехнулся: *«Какие у неё планы? Вязать носки да смотреть сериалы?»* Но вслух промолчал. Потеря Людмилы Степановны била по работе — хоть он и презирал «старую гвардию», но понимал: без них компания развалится. Молодые кадры приходили и уходили, а ветераны, вроде неё, тащили всё на себе.
Решив переиграть, он сменил тактику: наклонился вперёд, сложил руки и заговорил мягче:
— Подумайте ещё раз. Сейчас везде берут только молодых. Вы уверены, что хотите остаться у разбитого корыта?
Людмила Степановна едва сдержала усмешку. *«Молодых? Как он, что ли?»* — вспомнив, как на прошлой неделе исправляла в его отчёте ошибки, которые стыдно делать даже студенту.
— Решение принято, — твёрдо сказала она. — Я ухожу.
Сергей нахмурился, теряя терпение.
— Вы умная женщина, — с нажимом произнёс он. — Не думал, что способны на такую глупость.
Она чуть не рассмеялась. Ещё недавно он за глаза называл её «старой клячей» — она случайно подслушала. А теперь вдруг заговорил об её уме? Лицемерие.
— Возможно, вы правы, — глядя ему в глаза, ответила она. — Я не такая уж умная. Как там вы сказали? «Старая кляча»? Куда уж мне…
Сергей покраснел, явно не ожидая такого поворота. Но быстро взял себя в руки:
— Я пытался вас образумить, — холодно бросил он. — Заявление подпишу. Можете идти.
— Спасибо, — коротко кивнула она.
— И не надейтесь просто отсидеть две недели, — добавил он угрожающе. — За каждую оплошность — штраф. Расслабитесь — уйдёте без копейки.
— Не волнуйтесь, Сергей Витальевич, — улыбнулась Людмила Степановна. — Как всегда, сделаю всё как надо.
Её спокойствие лишь разозлило его. Он стиснул зубы, но промолчал.
— Кстати, — уже в дверях добавила она, — я проверила ваши отчёты. Ошибки исправила, так что на этот раз избежите конфуза.
Сергей вспыхнул, но ответить не успел — дверь закрылась.
Людмила Степановна шла по коридору, и внутри неё разливалось странное тепло. Свобода. Решение уйти с работы, на которой она провела пятнадцать лет, далось нелегко. Ещё месяц назад сама мысль об этом казалась безумием. Но теперь… Теперь она чувствовала облегчение, будто сбросила тяжёлый камень с плеч.
Работа в транспортной фирме в небольшом городке Гатчина давно превратилась в каторгу. Каждое утро начиналось с тоски: будильник, быстрые сборы, забытый завтрак, а вечером — опустошение. Лишь выходные, когда она возилась с цветами или смотрела «Поле чудес», давали передышку. Но с понедельника кошмар повторялся.
Так было не всегда. Пятнадцать лет назад, когда она только пришла в компанию, глаза горели. Тогда и коллектив был дружным, и начальство уважало людей. Зарплата в 15 тысяч рублей считалась хорошей. Но потом пришли новые руководители — молодые, наглые, часто некомпетентные. Они превратили работу в ад.
Многие не выдержали и ушли. Людмила Степановна терпела, хотя платили копейки, а условия становились невыносимыми. Она не понимала: как так вышло? Ведь именно ветераны, вроде неё, держали компанию на плаву, закрывая промахи молодежи.
Глубоко внутри копилась злость, но страх перемен держал её на месте. *«Куда я пойду? Возраст, нет сбережений…»* — думала она. Единственной отрадой были звонки дочери, Светланы, уехавшей в Питер после замужества. Людмила Степановна жаловалась ей:
— Мам, не зацикливайся на этом, — успокаивала Света. — Твой Сергей — просто выскочка. Ты-то тут при чём?
— Да как не зацикливайся?! — возмущалась Людмила Степановна. — Мне в матери годится, а орёт, будто я последняя дура!
Но «не зацикливаться» не получалось. Пока однажды она не встретила свою бывшую коллегу, Галину.
Та уволилась давно и теперь владела небольшим цветочным магазином.
— А я вот своё дело открыла, — улыбалась Галя. — После развода решила рискнуть.
— Не страшно было? — удивилась Людмила Степановна.
— Ещё как! Но лучше попробовать, чем всю жизнь жалеть.
Разговор с подругой перевернул что-то внутри. Людмила Степановна вдруг осознала: *«Разве это жизнь? Терпеть унижения и ждать пенсии?»*
Идея уйти окрепла после этого. Она всегда любила цветы — годами ухаживала за ними дома. Может, это её шанс?
ИОна глубоко вздохнула, потянулась к телефону, чтобы позвонить Галине и обсудить планы открытия своего маленького цветочного магазина, где каждый день теперь будет принадлежать только ей.
