ЗЮНЯ
Она вот-вот должна была ощениться. Огромная трёхлетняя ротвейлерша по паспорту Альма, но для своих просто Зюня. Уже не вспомнить, кто первым обронил это смешное, ласковое имя. Но оно прилипло намертво. Так и жила пёсиха с двойным именем: одно для чужих, другое для своих. А ей хоть бы что: Зюня так Зюня, с неё не убудет.
Тётя Галя, её хозяйка, была добрейшей души человек, мягкая, как вата, и безумно любившая свою питомицу. Ротвейлерша это знала и вовсю пользовалась её добротой. Хоть Альма и прошла у меня полный курс дрессировки и даже сдала экзамен на послушание, дома она позволяла себе всё. Спала исключительно в хозяйских постелях, частенько выпихивая ночью дядю Мишу на пол, а сама, развалившись на освободившемся месте, храпела во всю мочь. Ела с хозяйского стола, положив тяжёлую голову на колени тёте Гале, а то и вовсе воровала куски прямо с тарелок, не испытывая ни малейших угрызений совести. Хозяева баловали её безмерно и по первому её взгляду поднимали на ноги весь район.
В те времена сотовых не было, но если знаешь, где живёт нужный человек, и есть такси можно решить любую проблему. Вот и меня привезли на вызов. Тётя Галя, как всегда, старалась держаться, но волнение выдавали её дрожащие руки.
На пороге нас встретила Зюня располневшая, с округлившимся брюхом, но в полном здравии, хоть и дышала тяжело. По моим прикидкам, она должна была принести не меньше десятка щенков.
Ну что? тревожно спросила хозяйка. Скоро?
Тётя Галя, смущённо ответила я, дайте хоть руки помыть перед осмотром.
Зюня, предвкушая всеобщее внимание, завиляла хвостом и оскалилась в улыбке. До родов оставалось часов двенадцать. Патологий не было, о чём я и сообщила.
Как?! всплеснула руками тётя Галя. Ты оставишь нас одних? А если щенки пойдут раньше? А если что-то пойдёт не так?
Глаза её застыли от ужаса. Собака, уловив страх, жалобно взвизгнула и умоляюще уставилась на меня.
Всё будет хорошо, успокоила я. Роды начнутся утром.
Лариса, взмолилась хозяйка, если с ней что случится, я не переживу. Ты помнишь, как она болела?
Я кивнула.
Помнишь, как чуть не умерла?
Снова кивок.
Я сама тогда с ума сходила. Ты хочешь повторения?!
В тот раз её истерика меня напугала: она валялась на полу рядом с щенком, больным энтеритом, и рыдала так, будто это конец света.
Всё в порядке, успокоила я.
Хозяйка, довольная, что уговорила меня остаться, отправилась на кухню. А Зюня вдруг вспомнила, что воспитанная собака должна лежать не на кухне, а у порога.
Где Зюня?! встревожилась тётя Галя, не увидев её рядом.
Собака сидела в коридоре, положив голову на лапы.
Зюня, иди сюда! позвала хозяйка.
Пёсиха скосила на неё умный взгляд, но не двинулась.
А догадалась тётя Галя. Боишься Ларису? Вот она какая, не даёт тебе на кухню!
И залилась смехом.
Ум у собак поразительный. Дома её баловали, а тут вдруг вспомнила, что перед инструктором не забалуешь.
Квартира была просторная: две комнаты, второй этаж деревянного дома. После ужина мне отвели место в свободной комнате. Ванная с горячей водой роскошь по тем временам.
Я вышла из душа и столкнулась с Зюней.
Ты меня караулишь? строго спросила я.
Она замерла.
И чего тебе, будущая мамаша?
Зюня рванула в зал, но в последний момент передумала и вернулась.
Позже пришёл хозяин. Чай, разговоры. Но спать собака отказалась чем всех удивила.
На улице назревала метель. Тучи закрыли небо, луна спряталась. Зима.
К полуночи все разошлись. Я, сова, долго ворочалась, пока не взяла журнал с тумбочки. Полистав, потушила свет. Дверь оставила открытой вдруг Зюня позовёт.
Ночью мне стало плохо. Проснулась от резкой боли, сжимающей сердце. Сумка с лекарствами была в другой комнате. Встать не было сил. Воздуха не хватало. Голова кружилась.
Я позвала, но голос был слабый. Пришла Зюня.
Позови Галю прошептала я.
Она секунду думала, затем рванула в зал. Слышно было, как скребётся в дверь. Хозяева закрылись.
Зюня вернулась, взгляд её кричал: «Не получается!»
Дверь открой хрипела я.
С третьей попытки ей удалось толкнуть дверь лапой. Она разбудила тётю Галю.
Что, в туалет хочешь? Рано ещё! сонно пробурчала та.
Но Зюня не отставала. Хозяйка встала, нацепила поводок и потянула собаку на улицу.
Я слышала, как та упиралась. Вдруг рывок, и тётя Галя влетела ко мне в верхней одежде.
Лара, тебе плохо?!
Нет, чёрт возьми, просто так позвала! мелькнула язвительная мысль.
Сумку выдавила я.
Хозяйка принесла её.
Может, скорую?
Я уже набирала лекарство в шприц. Руки дрожали. Тётя Галя помогла вскрыть ампулу. Укол в бедро даже не моргнула.
Если выживу, проверюсь, пообещала себе.
Боль отступила. Мы сидели на кухне, пили чай. Я благодарила Зюню.
Утром начались роды. Крепкие, здоровые щенки шли один за другим. Альма смотрела на них ошарашенно.
Её давно нет. Но я до сих пор вспоминаю свою спасительницу. Животные умеют быть благодарными. А щенки, те самые, первые её внуки, остались у тёти Гали. Один из них, чёрный с огненным подпалистым пятном над левым глазом, до последнего напоминал мне Зюню взглядом, тихой хитростью и упрямым упрямством. Когда он умирал, уже в старости, тоже ночью, я держала его лапу и думала: вот она, та самая память, что не исчезает. Животные не забывают. Они просто молча платят добром.
