Ой, боже мой! Ну подумаешь, загулял. Все мужики такие. Хватит ныть! Иди мирись. Или ты думаешь, я тут с пузом буду тебя приютить?
Мам… Он же мне изменил… напомнила Светлана.
Вся её жизнь рухнула. Вчера она застала мужа с другой, а сегодня мать чуть ли не выгоняла её на улицу. И оба разговаривали с ней, будто она капризный ребёнок.
Ну изменил. И что? нахмурилась Галина. Сама виновата. Ты что, одна такая святая? Все беременные ходят, а ты прям хрустальная! На работу бегала значит, не так уж и плохо тебе было.
Мама! Ты же сама ночами отца ждала! сквозь слёзы выкрикнула Светлана.
Вот именно! всплеснула руками Галина. Все они гуляют. Просто не всех ловят. Ладно, даю тебе неделю на примирение. Не помиритесь живи как знаешь.
Ещё вчера мать грозилась зятю, что «он у неё попляшет». А сегодня гнала дочь просить прощения у предателя. Светлана понимала маме просто не хочется помогать.
Она бы и не просила. Но сейчас поддержка была бы кстати Светлана ждала ребёнка.
А мать знала, что это такое. Отец Светланы, Владимир, постоянно ей изменял. Галина относилась к этому… своеобразно. Плакала, не спала ночами, ждала. А утром, когда он являлся с букетом, колотила его этими же розами.
Больше не буду тебе цветы дарить, шутил Владимир, не испытывая угрызений. Больно бьёшься.
И она смеялась. Каждый раз после измены она обрушивала на него обиду и требовала компенсации. То намёками, то прямо. Так у Галины появилась норковая шуба, машина и коллекция французских духов.
После этого как шёлковый, хвасталась она подруге. Вот я его и ловлю на слабом. А что? Бросать же глупо. Пусть хоть подарками отдувается.
Галя, может, разведёшься? вздохнула подруга. Это же не жизнь.
Ага! Чтобы другой его получил? Да ни за что! отрезала Галина.
За годы брака она уговорила Владимира переписать квартиру на себя и сделать ремонт. Мол, для спокойствия. Вдруг он уйдёт, а она с дочкой на улице останется. Муж согласился.
Когда Светлане было восемь, родители развелись. Владимир ушёл к другой навсегда. С дочерью почти не общался оба не горели желанием, созванивались разве что по праздникам.
Мать тогда была в отчаянии, но смирилась. Какое-то время жили на старые запасы, потом Галина вышла на работу.
Раньше как в раю, теперь как нищенка, жаловалась она.
Зато не гадаешь, где твой благоверный, отвечала подруга.
Да. И копейки считаю.
Жизнь стала тяжелой. Настолько, что Галина сдала все золотые украшения. Но со временем привыкли питались скромнее, не ходили в театр каждую неделю, носили одежду по несколько сезонов.
Светлана смотрела на это и думала: «Я так жить не буду». Не заставит своих детей видеть подобное. Как же она ошибалась…
Судьба матери повторилась.
Артём тоже был обеспеченным. Богатый наследник, да ещё и с головой. Владел сетью салонов красоты в городе, которые приносили стабильный доход.
Но дело было не только в деньгах. В начале отношений он красиво говорил об идеальной семье.
Люди должны договариваться, уверял он. Если бы все спокойно обсуждали проблемы, разводов было бы меньше.
Артём казался мягким, добрым. Но когда в браке начались конфликты, этот фасад треснул. Он мог принести Светлане свежие ягоды утром, бегал ночью за её любимыми сладостями, оплачивал салоны. Но если ситуация накалялась всё менялось.
Светлана переживала, что он задерживается. Артём отмахивался: «Дела». Когда она просила хотя бы звонить, он кивал, но… потом всё равно не звонил.
Тёма, ты понимаешь, что я волнуюсь?! кричала Светлана, когда он возвращался под утро. Ну сложно трубку взять?
Света, это ты себя накручиваешь. Твои эмоции твои проблемы, отвечал он.
А если бы я так поступала? Ты бы спокойно сидел?
Да. Это были бы мои проблемы. Я бы тебя не грузил.
Иногда его логика выносила мозг. Он был готов «договариваться» только на словах. Когда сталкивались интересы, Светлане приходилось уступать. Но она наивно считала это особенностью характера. Думала, все мужчины плохо понимают эмоции и не осознают, как ранят.
Возможно, поэтому Светлана не уволилась, даже забеременев. Не хотела зависеть от мужа.
Это далось нелегко. Уже со второго месяца токсикоз стал её верным спутником. Головокружение, тошнота, мигрени хотелось лежать в тишине, но она шла на работу. Иногда задумывалась: «Зачем?» но всё равно шла.
Как оказалось, не зря.
Сначала разладился быт. Светлана перестала убираться и готовить. В меню остались макароны, котлеты из магазина, стейки. Артём не жаловался, а если хотел чего-то вкусного заказывал ужин в ресторане. Светлане казалось, что это уже подвиг терпеть её состояние.
Потом исчезла близость. Светлана физически не могла. Сначала Артём обижался, потом вроде смирился. Или так казалось.
Телефон всегда был в его руке. Он общался с партнёрами, мастерами. Но в последнее время даже в душ брал его с собой. Светлана заглянула в переписку и нашла фотографии, слащавые сообщения другой.
Разборки устроила в тот же день.
Ты сама виновата! Ты думала, я в монастырь уйду? Я мужик! Не могу год ждать, пока ты родишь, кричал он. Сейчас беременность, потом дети, потом вечные отговорки? Какой реакции ты ждала?
Понимания. Терпения, прошептала Светлана. А не измены.
Войди в моё положение! У нас в салоне Боря у него жена беременная, и она его не гонит. А тебе мужа, видите ли, тяжело порадовать.
Тут Светлана поняла: вся его доброта обёртка. Под ней эгоизм. Он любил не её, а себя.
Она собрала вещи и уехала к матери, надеясь на поддержку. Но получила только упрёки.
Мам, мне сейчас нужна помощь… едва сдерживая слёзы, сказа
