Ну, слушай, история у меня непростая. С первым мужем мне, как говорится, не карта легла. Вроде парень был галантный, ухаживал красиво, но после свадьбы показал истинное лицо. Денис — так его звали — не работал, болтался с дружками по дворам, прикрываясь тем, что ищет «нормальный заработок». Домой приходил пьяный, в холодильнике — шаром покати. Ни денег, ни помощи — всё на мне висело. Я вкалывала, таскала тяжёлые сумки, родила и растила дочку, а он просто существовал рядом. Как мешок с картошкой.
Когда Насте исполнился годик, я подала на развод. Не потому что было легко. А потому что сил больше не было. Уставшая, измотанная, решила — хватит. Для себя и для дочки. Тогда думала, что жизнь кончена. Но, как оказалось, всё только начиналось.
Сейчас Насте девять. Она в школе учится, рисует красиво, мечтает стать художницей. Все эти годы её родной отец даже не вспоминал о ней. Ни звонка, ни подарка, ни копейки алиментов. Я и не требовала — жили как могли.
А бывшая свекровь, Валентина Сергеевна, даже когда я была её невесткой, в гости не приходила. Ни на выписку, ни на крестины, ни разу не предложила помочь. Пару сухих звонков — вот и вся её «бабушкина любовь». Ну что ж, не всем детям везёт с добрыми бабушками.
Шло время. Я встретила Сергея — человека, который показал, что такое настоящая забота. Поженились, родился сын — Ванечка. Сергей с первого дня принял Настю как родную. Она зовёт его папой, даже не догадываясь, что он не кровный. Я решила пока не рассказывать правду. Пусть растёт в полной семье, чувствует себя любимой. А Сергей её и правда обожает.
Нынешняя свекровь — Татьяна Ивановна — просто клад. Настю называет внучкой, души в ней не чает. И дочка отвечает ей взаимностью. У нас дома уют, тепло, спокойствие. То, чего мне так долго не хватало.
Но тут из прошлого выползла тень.
Валентина Сергеевна каким-то чудом нашла наш новый адрес. Сначала я подумала — случайность. Но потом соседка рассказала, будто во дворе к какой-то девочке подошла пожилая женщина, представлялась бабушкой и говорила, что «злая мама» не разрешает им видеться. Хорошо, что это была не Настя. Родители той девочки полицию вызвали, а мне передали, что какая-то тётка расспрашивала, где мы живём.
Через день она позвонила. Без стыда, без совести.
— Я бабушка Насти, и ты обязана нас познакомить! Девочке нужно знать свою кровь!
Я еле сдержалась.
— Восемь лет. Восемь лет вам не было до неё дела. Где вы были, когда она болела? Когда первые шаги делала? Где ваши открытки на день рождения? Подарки?
— Главное, что я теперь здесь! Ты не можешь запретить нам общаться. Сначала пусть привыкнет, а потом я её заберу. У меня свободная квартира, всё для неё готово. Давно надо было забрать, но я тебя пожалела!
Меня затрясло. Она говорила о моей дочери, как о забытой вещи в гардеробе!
— Вы для Насти — никто. У неё есть бабушка, которую она любит. Есть папа, который с ней каждый день. Вы не имеете права влезать в её жизнь!
— Да она вообще не твоя! Верни сына моей матери! Или забыла, что ты ему рога наставила?
Тут я поняла — по-хорошему не отстанет. И солгала, чтобы защитить дочь:
— Да, Настя не от Дениса. Я ему изменила. Вот потому он и ушёл. Надеюсь, теперь вы оставите нас в покое.
Валентина Сергеевна плюнула в трубку (чувствовала, как будто в лицо) и бросила её. Думала, всё. Но нет. Она продолжила писать. Угрожать. Звонить. Уже не как бабушка, а как злобная старуха, уверенная, что у неё что-то украли.
Теперь собираю документы и иду в полицию. Не дам никому сломать жизнь моего ребёнка. Не позволю втянуть её в грязь и обиды, в которых когда-то барахталась я. Настя ничего не знает. И не узнает — пока не придёт время.
Потому что моя дочь заслуживает счастья. А не разгребать чужие грехи.
