Двенадцать лет спустя он вернулся… А я больше не та девушка, что когда-то рыдала ему вслед.

— Эмбриона нет.
Врач отвела взгляд, тихо закрыла папку с анализами. — Год отдыха, потом новая попытка.

У Алисы в глазах потемнело. Столько боли, уколов, операций… Месяцы надежд, молитв, страха — всё зря. Даже ЭКО, за которое они отдали сумасшедшие деньги, не подарило ей шанса стать матерью. Не просто шанса — мечты. Ту, что жила в ней с двадцати лет. Она встала, поблагодарила врача, вышла в коридор, достала телефон и отправила одно сообщение всем близким:
«Не звоните. Мне нужно время».

Дома она даже не сняла пальто. Просто упала на диван, свернулась калачиком и уснула. Без слёз — плакать уже не могла.

Глеб был рядом. Держал её за руку, приносил воду, вытирал лоб. Но в его глазах не горело. Он никогда не мечтал о детях. Не понимал, зачем она снова и снова идёт на эту боль, зная, что может рухнуть.

Прошёл год. Она решилась снова. Вторая попытка. Врачи подсадили два эмбриона, сказали — шансы выше. И случилось чудо — оба прижились.

Алиса боялась дышать. Спала полусидя, не поднимала рук, разговаривала с малышами, гладила живот, отгораживаясь от мира. Её лицо светилось. Она боялась верить, но сердце пело.

А потом на УЗИ врач подняла глаза и улыбнулась:
— Поздравляю. У вас будет трое. Один эмбрион разделился.

Алиса зарыдала. От счастья. От страха. От благодарности судьбе. Она не мечтала о тройне — хватило бы одного… Но теперь их трое, и она уже любила каждого.

А Глеб побледнел. Не сказал ни слова. Молча вышел. С тех пор стал приходить поздно, огрызаться, пропадать в «командировках». Её радость не трогала его — лишь раздражала. Она не хотела замечать. Не могла. Под сердцем у неё бились три жизни, ради которых она готова была на всё.

Роды были тяжёлыми. Экстренное кесарево, врачи боролись. Но всё обошлось. На свет появились трое — две девочки и мальчик. Они были прекрасны. И в этот момент Глеб… исчез.

Он не пришёл на выписку. Телефон не отвечал. Позже выяснилось — уехал в Ярославль, собрал вещи в её отсутствие. Ждал, что дети не выживут, что она сломается. А когда понял, что всё получилось — просто сбежал. Он не хотел детей. Не хотел отвечать.

Алисе было страшно. Три коляски, три крика, три голодающих рта, а рядом — только мама. Та спасла её в первые месяцы. Без неё Алиса бы не справилась.

Годы прошли. Дети выросли. Девочки — Соня и Даша — были разными, как день и ночь, но обе умницы. Сын — Игорь — с детства стал «мужиком в доме». Алиса работала ночами, без выходных, но не жаловалась. Она была матерью. Этого хватало.

Прошло двенадцать лет. Игорь учился в колледже, девочки — в лицее. Алиса преподавала в музыкальной школе, подрабатывала репетитором. Жили скромно, но дружно. В доме звенел смех, чайник не остывал, обеды собирали всех за столом.

И вдруг… он вернулся.

Глеб.

Седой, с потухшим взглядом. Постучал. Ждал у двери, опустив голову.

— Я всё понимаю… Но у меня никого нет. Жена ушла. Детей нет. Я один. Прости… Дай просто поговорить.

Алиса молчала. За её спиной в дверях стоял Игорь — уже не ребёнок, а крепкий парень с твёрдым взглядом. Даша прижимала кота, Соня наливала чай.

— Прости… Я хочу вернуться.

Она улыбнулась. Тихо. Спокойно.

— Возвращаться нужно было не сейчас. А тогда — когда мы все нуждались. Когда дети орали ночами, а я не могла встать от усталости. Когда я рыдала от бессилия. Мы тебя не ждали. И теперь — не ждём.

Он хотел что-то сказать, но Игорь шагнул вперёд.
— Уходите, дядя. Здесь вам не место. Здесь наша семья.

Глеб ушёл. Медленно. И, кажется, навсегда.

А Алиса в тот вечер впервые за долгие годы не плакала. Просто села с детьми на кухне, заварила чай и сказала:

— Спасибо вам. Вы — моя жизнь. Моя победа. Моё счастье.