Распахнув дверь бывшему мужу, я остолбенела рядом с ним стояла белокурая незнакомка в лаковых туфлях на шпильке.
«Мама, а почему у тёти Оли такие нарядные туфельки, а у тебя нет?» поинтересовалась семилетняя Дашенька, прильнув к оконному стеклу в своей любимой сиреневой пижаме с котятами.
Ольга отставила чашку с остывшим чаем и взглянула на дочь. Что-то ёкнуло в груди, но она лишь улыбнулась:
«Разве мои туфли нехороши?»
«Хороши, но потёртые. А у тёти Оли блестящие! И ходят они с дядей Вовой в театры, а мы всё дома сидим…»
Ольга подошла к окну. Во дворе действительно прогуливалась соседка Ольга Сергеевна холёная дама в модном пальто и с кожаной сумочкой. Недавно разведённая, но, судя по всему, не прогадавшая.
«Доченька, главное не обувь, а душа человека», тихо произнесла она.
«Но туфли всё равно важны, упрямо заявила Даша. Папа же раньше дарил тебе красивые вещи?»
При упоминании Семёна Ольга сжала губы. Он ушёл полгода назад, заявив, что «чувства остыли». Развод ещё не оформили, но семья уже раскололась.
«Папа многое дарил, осторожно ответила она. Сейчас у нас другой быт.»
«А когда папа вернётся?»
Этот вопрос звучал ежедневно. Семён забирал Дашу по воскресеньям гуляли пару часов, потом возвращал. А девочка каждый раз надеялась, что отец останется.
«Не знаю, зайка. Может, сегодня позвонит.»
Будто в ответ, зазвонил телефон. Семён.
«Привет, голос бывшего мужа звучал неестественно официально. Мне нужно обсудить с тобой важное. Лично.»
«О чём?»
«Не по телефону. Подъеду через полчаса. Даша дома?»
«Конечно.»
«Хорошо. Это касается и её.»
Ольга почувствовала, как похолодели пальцы. Даша тем временем кружилась перед зеркалом, примеряя праздничное платье:
«Папа едет? А он с нами поужинает?»
«Не знаю, солнышко. Ему нужно поговорить.»
Пока дочь наряжалась, Ольга машинально поправляла волосы и переоделась в чистую блузку. Не ради него ради себя. Чтобы сохранить лицо, что бы ни случилось.
В дверь позвонили ровно через тридцать минут. Даша влетела в прихожую с криком: «Папочка пришёл!»
На пороге стоял Семён в дорогом костюме от ЦУМа, от него пахло новым парфюмом. А рядом та самая блондинка лет двадцати пяти в элегантном пальто и тех самых лакированных туфлях.
«Здравствуй, произнёс он, будто ничего необычного. Это Алина. Моя… новая спутница жизни.»
Незнакомка натянуто улыбнулась. Даша испуганно спряталась за мать.
«Па, а это кто?»
«Доченька, познакомься. Скогда Алина станет частью нашей семьи.»
Ольга молча пропустила их в квартиру. Алина окинула взглядом скромную обстановку поношенный диван, обои с выцветшими цветами, детские рисунки на холодильнике.
«Садитесь, Ольга указала на кухонный стол. В чём суть визита?»
Семён переглянулся с Алиной:
«Мы решили жить вместе. И хотим, чтобы Даша переехала к нам. В новую трёхкомнатную квартиру у парка.»
Словно ледяная вода хлынула за воротник. Даша испуганно вцепилась в мамину руку:
«Я не хочу! Только с мамой!»
«Детка, у нас будет своя комната для тебя, залебезила Алина. И новая школа рядом. А я… я буду как вторая мама.»
«У меня есть мама!» девочка расплакалась.
Ольга встала, преграждая путь к дочери:
«Семён, ты с ума сошёл? Неужели думаешь, что ребёнок это чемодан, который можно перекладывать?»
«Оля, будь благоразумна, он снисходительно покачал головой. Посмотри на себя. Две работы, кредиты, съёмная квартира. Мы можем дать Даше всё репетиторов, отдых за границей, частную школу.»
Алина кивнула:
«Девочке нужен достойный уровень жизни. И мужское воспитание.»
«Воспитание? Ольга закусила губу. Ты, бросивший семью ради юбки, собираешься воспитывать?»
«Хватит! Семён стукнул кулаком по столу. Квартира оформлена на меня. Юридически ты здесь никто. Так что либо добровольно отпускаешь дочь, либо мы пойдём через суд. У меня адвокат из «Егоров, Пугинский» шансов у тебя ноль.»
Даша рыдала, вцепившись в мамину юбку: «Не отдавай меня, мамочка!»
Ольга обняла дочь, глядя бывшему мужу прямо в глаза:
«Бороться будешь получишь войну. Даша не игрушка для твоей новой пассии.»
Когда они ушли, Ольга долго сидела, прижимая к себе дрожащую дочь. За окном медленно гасли фонари.
«Мама, правда папа заберёт меня?» всхлипнула Даша.
«Только через мой труп, прошептала она, гладя ребёнка по волосам. Уют не в дорогих стенах, а там, где любят. А я люблю тебя больше жизни.»
