Готова сбежать с сыном и самым необходимым из этой деревни

**Готова сбежать с сыном и самым необходимым из этой деревни**

Уже мысленно собрала сумку с самым важным, чтобы сбежать с сыном от мужа и его родителей, из этой затерянной деревушки в глубинке. Нет, я не собираюсь посвящать свою жизнь их козам, коровам и бесконечным огородам. Они думают, что, выйдя за Диму, я автоматически подписала контракт на бесплатную работу по хозяйству. Но я так не считаю. Это не моя жизнь, и я не хочу, чтобы мой сын рос в этом болоте, где единственное развлечение спорить, сколько литров молока дала корова Зорька.

Когда я сюда переехала после свадьбы, казалось, всё не так уж плохо. Димка был внимательным, его родители Людмила и её муж казались доброжелательными. Деревня даже имела своё очарование: зелёные поля, свежий воздух, тишина. Я думала, что смогу привыкнуть. Но реальность быстро показала своё истинное лицо. Через неделю после переезда Людмила сунула мне ведро и велела доить коз. «Теперь ты одна из нас, Аня, надо помогать!» сказала она с улыбкой, от которой до сих пор мурашки по коже. Я, городская девчонка, в жизни не поднимавшая ничего тяжелее ноутбука, должна была научиться доить до заката. Это стало моим первым предупреждением.

Димка, как выяснилось, защищать меня не собирался. «Мама права, тут все работают», ответил он, когда я попробовала возразить. Так началась моя новая жизнь: подъём в пять утра, кормёжка скотины, прополка грядок, уборка дома, готовка на всех. Я чувствовала себя скорее прислугой, чем женой. А если осмеливалась попросить выходной, Людмила закатывала глаза и начинала нотации: «В наше время женщины пахали от зари до зари и не ныли!» Димка молчал, будто это его не касалось.

Мой сын, всего трёх лет, единственный свет в моей жизни. Смотрю на него и понимаю: я не хочу, чтобы он рос здесь, где его будущее либо работать на ферме, либо уехать в Москву, где он навсегда останется чужаком. Хочу, чтобы он ходил в хороший садик, учился, путешествовал, видел мир. А здесь? Здесь даже нормального интернета нет, чтобы включить ему мультики. Когда я предложила записать его в кружок рисования в соседнем посёлке, Людмила фыркнула: «Зачем? Пусть лучше учится коров доить, вот это полезно!»

Я пыталась поговорить с Димкой. Объяснила, что задыхаюсь, что это не та жизнь, о которой мечтала. Но он лишь пожал плечами: «Все так живут, Аня. Чего ты хочешь?» А недавно узнала, что Людмила уже планирует расширять хлев и покупать ещё одну корову. Разумеется, вся работа ляжет на меня. Это была последняя капля.

Тайком начала копить деньги. Немного, но хватит на два билета до города. У меня есть подруга в Питере, которая пообещала помочь с жильём и работой. Уже представляю, как мы с сыном садимся в автобус, оставляя позади эту деревню, коз, коров и нравоучения Людмилы. Мечтаю о маленькой квартирке, где будет только наше тепло, где я смогу работать, а сын расти с возможностями. Хочу снова почувствовать себя человеком, а не рабочей скотиной.

Конечно, мне страшно. Не знаю, что ждёт в городе. Найду ли работу? Хватит ли денег? Но одно я знаю точно: оставаться здесь нельзя. Каждый раз, когда вижу, как сын играет во дворе, думаю он заслуживает большего. И я тоже. Не хочу, чтобы он видел мать, сгибающуюся под этим гнётом, теряющую себя ради чужого удобства.

Людмила недавно заявила, что я «слишком городская» и никогда не стану своей. Знаете что? Она права. Я и не хочу быть своей. Хочу быть собой Аней, которая мечтала о карьере, путешествиях, счастливой семье. И сделаю всё, чтобы вернуть эту жизнь. Даже если для этого придётся схватить сумку и сбежать с сыном туда, где никто не заставит меня доить коров.