Когда ты собираешься съезжать, Светочка?
Мать стояла в дверях кухни, опираясь о косяк. В руках чашка с чаем, в голосе равнодушие, смешанное с чем-то почти пренебрежительным.
В смысле съезжать? Света медленно оторвалась от ноутбука, греющего колени. Мам, я здесь живу. Я работаю.
Работаешь? переспросила мать, и на лице её мелькнула кривая ухмылка. Ну да. Это ты вот в интернете сидишь. Стишки пишешь? Или статьи? Кто их вообще читает?
Света резко захлопнула крышку ноутбука. Сердце сжалось. Не впервый раз она слышала, что её работа «ненастоящая», но каждый раз как плевок.
А ведь она старается. Фриланс это не просто. Это часы правок, дедлайны, тексты под утро, клиенты, которым всё нужно «ещё вчера» и которые не платят вовремя
У меня постоянные заказы, выдохнула она. И деньги есть. Я плачу за коммуналку, я
Никто ничего от тебя не требует, отмахнулась мать. Просто ситуация такая, Свет.
Ты же взрослая, всё понимаешь. Дима с Леной хотят переехать. У них двое детей. Дети, Света. Им тесно в их однушке, ты знаешь.
А я что? Я не семья? вдруг сорвалась она. Голос задрожал.
Ты одна, Свет. Ты сама по себе. А у них дети, семья. Ты у нас умница, самостоятельная. Найдёшь, где жить. Может, наконец пойдёшь на нормальную работу.
Люди с девяти до шести работают, между прочим, а не за ноутбуком ночами сидят.
Света молчала. В горле встал ком. Объяснять было бесполезно. Мать никогда не понимала, чем она занимается.
Ни разу не спросила: «А что ты пишешь? Где можно почитать?»
Только упрёки, снисходительные взгляды, фразы вроде: «Лучше бы в кассиры пошла».
**Одна**. Это слово звенело в ушах. Как приговор. Как повод вычеркнуть её из квартиры, из жизни, из семьи.
Когда отец вернулся с работы, разговор возобновился. Теперь в комнате были он, мать и она как на каком-то домашнем судилище.
Дима с женой многого добились, начал отец, опускаясь в кресло. Оба работают, двое детей.
А ты Да, молодец, что не сидишь сложа руки. Но пора уже серьёзнее к жизни относиться.
Папа, я здесь живу! Я не бездельница! Я зарабатываю, пусть и дома, пусть и в пижаме! Но я плачу за еду, за коммуналку, я не сижу у вас на шее!
Ты не поняла, перебил он. Речь не о деньгах. О необходимости.
У Димы двое детей, слышишь? И младшему всего полтора года. Им нужна эта квартира. Им тяжело.
А мне легко?! вырвалось у неё. У меня, по-вашему, нет трудностей?!
Мне 28, у меня нет поддержки, ни мужа, ни детей. Только работа, которую вы сами же не признаёте!
Они переглянулись. Будто она их утомила. Будто всё, что она говорит, каприз, а не боль.
Ты же сильная девочка, мать грустно покачала головой. Ты справишься. А вот Дима с Леной им и подумать некогда
«А мне есть когда?» мысленно бросила она, но вслух не сказала. Потому что силы кончились.
И куда вы предлагаете мне деться? хрипло спросила она. Я не прошу у вас ничего. Ни денег, ни помощи. Только угол. Только понимания.
Ну снимешь комнату, неуверенно промолвила мать. Сейчас все так. Молодёжь вся на съёмных квартирах. А ты же не работаешь официально. Значит без привязки.
Да вы себя слышите вообще?!
Света не помнила, чем закончился тот вечер. Помнила только, как сидела на подоконнике, глядя в тёмный двор.
Дождь шёл, словно назло, и капли по стеклу текли, как слёзы, только без рыданий.
Утром её разбудил шум в коридоре. Чемоданы. Голоса. Суета.
Свет, мы тут Димины вещи пока в кладовку поставим, сказала мать, даже не взглянув на неё. У них переезд, ты понимаешь.
Понимала. Поняла всё с самого начала. Только жить с этим было противно.
Светочка, ну ты же видишь, у нас всё решено. Мать говорила это с той же интонацией, будто просила передать соль за ужином. Легко. Обыденно. Без душевного трепета.
То есть вы не спрашиваете, не предлагаете вы ставите меня перед фактом, да?
А что тут спрашивать, Света? Ты взрослая девочка. Надо уже самой как-то. Не в детском же саду.
К тому же, это временно. Найдёшь съём потом, может, что-то и изменится.
Временно? Ага. На пару десятилетий. Пока у Димочки внуки не родятся.
Вот опять ты со своей иронией. Мать закатила глаза. Ты всегда всё воспринимаешь в штыки.
Мы же с заботой. Мы же не враги тебе. Но надо понимать: семья это не только ты.
Конечно, не только я, горько усмехнулась Света. Всё для Димы. Всё ради Димы. А я лишняя. Призрак на диване. С глаз долой, так?
Ты перегибаешь палку. Отец снова появился в дверях. Дима сын, как-никак. А ты ты сильная. Ты нас поймёшь.
**«Я не хочу быть сильной. Я просто хочу быть нужной»**
На следующий день Света пошла смотреть комнату, которую можно было снять.
Всего двадцать минут от дома и мир менялся: серый подъезд с ржавыми дверями, бабушка-соседка, ворчащая, что «кошки по ночам орут».
Комната напоминала музей хлама: обои с облезлыми розами, ковёр на стене, табуретка без ножки.
Хозяйка женщина с прокуренным голосом и взглядом, будто к ней пришли просить в долг.
Вы где работаете? подозрительно спросила она.
Я фрилансер. Пишу статьи. Онлайн.
Онлайн? Это как?
На компьютере. В интернете. У меня постоянные клиенты, работаю на биржах.
А Значит, дома сидите. Ну, смотрите там Только без гостей. И стиральную машину раз в неделю. Электричество нынче дорогое.
Поняла, кивнула Света, чувствуя, как всё внутри проваливается.
Вот и
