**Дневник отца**
Нашему сыну уже 28, а он всё с нами. Годами эта мысль гложет душу. Ваня почти тридцать, а его комната в нашей квартире — словно законсервированное детство. Не временный приют, не передышка между этапами — а будто так и должно быть. Он упрямо отказывается съезжать. А мы с женой всё чаще чувствуем себя не родителями, а смотрителями какого-то вечного мальчика.
Ваня с пелёнок был тихим и необщительным. Во дворе не гонял мяч с пацанами, в подъездных тусовках не участвовал. Его мир — отвёртки, платы, разобранные магнитофоны. Мы радовались: сидит дома, руки золотые, голова на месте. Не пьёт, не курит — чего ещё желать?
Но за этим удобным спокойствием таилась беда: абсолютное нежелание жить среди людей. Таскали его в кружки, уговаривали пойти на футбол — упирался как бык. Единственным светом в том тунеле стала дружба с Сергеем — парнем из соседнего подъезда, таким же технарём. Вместе в ПТУ отучились, потом открыли мастерскую по ремонту телевизоров.
Мы с женой грезили: вот встанет на ноги, жену приведёт, квартиру купит. Но Ваня сторонился девушек, как огня. Я даже сводил его с дочерью коллеги — бесполезно.
А потом в мастерскую зашла Оля — чинить утюг. Ваня потом признался: сердце в груди оборвалось сразу. Впервые в жизни сам попросил номер. Через полгода сыграли свадьбу. Мы с женой чуть с ума от счастья не сошли.
Но радость оказалась недолгой. Брак рассыпался за два года. Почему — Ваня так и не объяснил. Просто вернулся к нам. Сгорбленный, севший голосом, будто пепел после пожара.
Сначала сутками лежал, уставившись в потолок. Потом включил тяжёлый рок на такой громкости, что соседи стучали в батареи. Затем потянулся к водке. Наша жизнь превратилась в ад. Он не работал, не разговаривал, не выходил из комнаты. От предложений снять квартиру отмахивался, будто от назойливой мухи.
Вытащил его Сергей. Единственный, кого Ваня ещё слушал. Буквально за шкирку приволок обратно в мастерскую. Сначала Ваня ковылял туда на пару часов. Потом — до вечера. Потом стал брать заказы на дом. Через полгода снова стал тем самым мастером, к которому люди шли за ремонтом.
Прошло два года. Ваня работает. Иногда даже улыбается. С девчонками из соседнего кафе шутит. Да, всё ещё живёт с нами. Но мы научились молчать. Не лезем с советами, не вопрошаем: «Когда же внуки?». Поняли — чем сильнее толкаешь, тем глубже он уходит в свою раковину.
Теперь мы просто есть. Ждём. Дышим. И, возможно, именно эта тишина без требований когда-нибудь поможет ему расправить плечи.
**Вывод:** Иногда любовь — это не тянуть за руку, а просто быть рядом, когда он решит взять её сам.
