Мы с сестрой Аней ехали в Рязань к бабушке она жила в старой деревянной избе за лесом. Я вела «Жигули», Аня сидела рядом и грызла семечки. Мы болтали о том, как будем есть бабушкины пироги с капустой, слушали «Любэ» по трескучему радиоприёмнику всё было как в детстве.

И вдруг… посреди просёлочной дороги стоял мужик. Замерший, как столб.

Лет сорока, в потрёпанной телогрейке. Не шевелился, будто ждал, когда мы подъедем ближе. Я вдавила тормоз колёса взвыли. Мы уставились на него, как на привидение.

Мужик медленно повернулся. Его глаза мутные, как болотная вода упёрлись в нас. И он оскалился. Но не по-доброму. Будто волк, почуявший добычу.

Я щёлкнула замками, вцепилась в старый «Нокиа» мало ли. Он зашаркал к машине, не отрывая взгляда. Кругом ни души, только берёзы да вороны. Аня прошептала, задыхаясь:

Глянь… у него в руках…

Я глянула и кровь стыла. В его корявых пальцах болталась… *дамская сумочка*.

Он постучал костяшками по стеклу, жестом велел опустить. Я не опустила.

Вам чего? голос мой прыгал, как заяц.

Сумочку нашёл, бухнул он хрипло. Ваша?

Да он троллит! зашипела Аня. Откуда у нас сумочка? Мы же в трениках!

Не наша, рявкнула я и втопила педаль. «Жигули» взревел, и мы рванули прочь, даже пыль не успела осесть.

Девчонки, слушайте старую ворчунью: если что-то *не так* бегите. Не думайте. Не разглядывайте.

А то вдруг это *действительно* ваша сумочка? Вдруг он *честный*? Да хрен там! Нормальные люди не стоят посреди дороги, как призраки. Не пялятся на незнакомых девок. Не ухмыляются, как маньяки из сериала.

Мир он не злой. Он просто… странный. И в нём полно теней, которые лучше не разглядывать слишком близко.