В сетку забора просовывается тоненькая рука и тянется к спелой клубнике. Я притворяюсь, что не замечаю, и продолжаю полоть лук.
— Здравствуйте, тётя Катя! — звонко кричит Алёшка.
— Привет, родной, — улыбаюсь я. — Заходи, поможешь клубнику собрать.
Сетка провисла, я приподнимаю её, и ко мне во двор влетает мой Ангел — так я зову Алёшку. Вслед за ним, сопя и фыркая, протискивается огромный пёс Гром, который почти вдвое больше своего хозяина. Ставлю посреди грядки большую миску. Алёшка аккуратно срывает самые крупные ягоды. У него светлые волосы, голубые глаза и острые лопатки, торчат, как крылья. Оттого и прозвище — Ангел. Ему пять лет. Добрый, отзывчивый мальчуган.
— Алёш, а почему мама утром сердилась?
— Да так… хотела табуретки покрасить, а я банку с краской опрокинул, — отвечает он. — Хотел Грому будку обновить, но не удержал.
— Ничего страшного. Сейчас попьём чайку, потом новую купим.
Мой маленький Ангел без напоминаний моет руки и садится за стол. Любит сидеть у окна. Выбирает клубнику со сметаной и ещё тёплую ватрушку. Сахарная пудра остаётся на верхней губе, как белые усики. На коврике у двери лежит Гром. Он здесь не впервые, знает правила и терпеливо ждёт угощение. Ему достаётся сырник. Пёс смотрит на одинокую оладку, потом на нас с Алёшкой — взгляд полон разочарования: «И это всё?» Мы смеёмся, и я ставлю перед ним миску с супом. Гром великодушно нас прощает и неторопливо принимается за еду.
Через час втроём возвращаемся из магазина с двумя банками краски — белой и зелёной. Небо ясное, солнце печёт, жарко. Забегаю домой переодеться, складываю в пакет оставшуюся клубнику и ватрушки. На крыльце Алёшкиного дома сидит бабушка. Два года назад она ослепла. Ангел аккуратно поправляет на ней платок, заправляет выбившуюся прядь. Кладу ей на колени чашку с клубникой — знаю, любит.
На веранде вместе с Алёшкой красим табуретки белой краской, а потом — зелёной будку Грома. Мальчик доволен, пёс — равнодушен.
С работы возвращается Ольга, мама Алёшки. Хвалит сына за работу, зовёт всех к столу. Алёшка берёт бабушку за руку, ведёт в дом. Кормит её гречневой кашей, аккуратно и терпеливо. Чай старушка пьёт сама, с вареньем. По дому ходит без помощи, знает, где какая доска скрипит. Ольга работает в кафе у трассы, в двух километрах. Если вечерняя смена — приходит поздно. Вся надежда на сына.
Краем глаза наблюдаю за Алёшкой. Он уплетает кашу с маслом, выпивает сладкий чай и уходит смотреть мультики. Ребёнок — и уже мужчина. Или мужчина — но ещё ребёнок?
Подметает пол, моет посуду, помогает бабушке одеться, кормит её, носит дрова (по два полена) и воду (маленьким ведёрком). Любит своего пса, а иногда горько плачет, если мама несправедливо накричит. Счастливо смеётся, когда купается в реке, и брызги сверкают на солнце.
Ольга провожает меня до калитки. Прошу не кричать на Алёшку. Он мужчина — не унижай его. Береги. Ищи повод похвалить.
Она начинает жаловаться на тяжёлую жизнь: слепая мать, маленькая зарплата…
А я в ответ: свой дом, мать рядом, работа есть, сын-помощник, сама здорова. Умей ценить, что имеешь, и не оглядывайся на других.
Ольга улыбается и машет на прощание.
Мои уроки не проходят даром: в пять лет Алёшка уже бегло читает бабушке «Конька-Горбунка». А в тихие вечера мы идём с удочками на речку. Солнце, как спелый подсолнух, медленно садится за лес, оставляя последние тёплые лучи. Облака, подсвеченные снизу, золотятся. Всё затихает, успокаивается. Рыба клюёт без страха, и скоро пара плотвичек плещется в ведёрке. Ужин моему коту обеспечен…
…Сегодня ко мне прилетал Ангел. Ему уже сорок два. Уважаемый врач-хирург. Несколько раз в год навещает могилы матери и бабушки, а потом, с гостинцами, заходит ко мне. Все зовут его Александр Иванович, но я-то знаю — это Ангел! Большой, широкоплечий и невероятно добрый. В любое время года он ставит на стол корзинку с клубникой, садится на своё место у окна и улыбается. Пьёт чай с ватрушками, выкуривает на крыльце сигарету, а на прощанье обнимает меня двумя тёплыми крыльями…
Доброта, посеянная в детстве, прорастает в душе на всю жизнь.
