Мама, когда папа вернется из командировки? — спросила Дарья, едва заметно подвигавшись в мою сторону.
— Не думаю, что вернется, — сухо ответила Алина, шурша пакетом из магазина. — У него другая жизнь, другая семья. А мы? Мы останемся в этом общежитии.
— Неужели он умер, как бабушка? — глаза девочки замерцали, и она прижала плюшевого медведя к груди.
— Нет, он жив. Только теперь любит другую маму и дочку. Тебя бросил, — сказала Алина, но в голосе звучала какая-то рябь.
Дарья родилась, когда Алине было двадцать. Ее родители разругались еще в институте, а Иван остался после трагедии с родителями: взорвался аводром в их родном селе. Где бы он ни был, казалось, где-то рядом всегда стоит жаркий дым. Купленный угол и кредит — едва ли не единственное, что давало им защиту от ветра и голода.
— Я работаю, чтобы нас чем-то накормить! — в очередной раз закричала Алина, когда Иван, залезая в холодильник, постучал в дверь.
— Давай, разберемся, — пытался Иван объяснить, — я же сделал две подработки. Нужно было на квартиру…
— А я целые ночи с малышкой! Что, все готова! — всплеснула она.
Три года спустя они вылезли из общаги в однушку в Старом городе. Дарья уже вела ладу в садике, Алина сдала билеты и устроилась уборщицей в больнице. Казалось, что лада обретена. Но Ивана все больше притягивала работа.
В один из вечеров за чаем Иван сказал:
— Меня бросает жена. Она глухая, ума не имею. Давай, расстанемся…
— Что? — Алина едва не выронила пакет с хлебом.
— Да, я планирую уйти. Перспективы… Вот у меня есть другая, она готова дать мне ребенка. Хорошо, что ты Дарью любишь, — усмехнулся он.
Дарья в этот момент стояла у двери, прижав набедренную подушку. Папа тогда был весь в желтоватом отбеливателе — такой же, как шторы в комнате. Это был последний раз, когда они были вместе.
Через два года Иван встретил Екатерину. Тоже работяга с опытным взглядом. Они совместно планировали дочь, и Алина не преминула взять ревнивое ведро: уехала к бабушке под Курск, оставила Дарью на попечение другой школы.
— Ты, — кричала она на работе, когда Иван наконец приехал за вещами, — наша совместная жизнь была ошибкой! Никто не пойдет к тебе. Давай, уходи!
Но Иван шел вперед с оленьими глазами, как будто это он был жертвой. Дарья, уже ученица начальной школы в новом городе, не знала, кто он такой. Только что-то внутри ее было разорвано.
Алина и Вадим сошлись, когда Дарье было семь. Он был на голову старше, но с животом в одноцепной ветке, как казалось, дарил всё: жемчужные серьги, шубу к рождеству, а Дарье — даже бабушкину икону в подарок. С ним она стала счастлива, и сестра, родная или нет, оказалась забытой в старом смирительном мешке.
Через десять лет Дарья, уже студентка в Москве, получила звонок от матери: нужно приехать в Саратов. Иван погиб в аварии.
В церкви она увидела девочку. Стояла на заднем плане и плакала. Дарья узнала в ней отражение отца, только девочка. Невероятно.
— Это моя сестра… — прошептала она. — Настя.
Против воли матери Дарья взяла на себя опеку. Перевелась на заочное, работала в кафе. Постепенно, как по волшебству, сестра пылала новым огнем. На второй год после его смерти, стоя перед памятником, обе смотрели на фото Ивана. Он как будто улыбнулся.
— Спасибо тебе, — сказала Дарья. — За все.
