Мою дочь запретила мне видеться с внуком, потому что её муж не хочет «влияния матери-одиночки» в их доме.

Когда Кристину отстранили от новой жизни дочери, ей пришлось осознать жертвы, которых никто не замечал. Но как только одна дверь закрылась, другая открылась — подарив ей неожиданную благодать, тихое родство душ и шанс показать, как на практике выглядит безусловная любовь.

Говорят, чтобы вырастить ребёнка, нужна целая деревня.

Ну, так вот — я и была той самой деревней.

Меня зовут Татьяна. Мне 60, хотя иногда я чувствую себя старше. Особенно в коленях. Особенно когда просыпаюсь от сна, в котором моя дочь ещё маленькая, и понимаю, что теперь она сама мать.

Её имя — Алина.

Я растила её одна с трёх лет. Отец ушёл дождливым утром во вторник и даже не потрудился закрыть за собой дверь. Ни записки. Ни денег. Только запах мокрого асфальта и тишина.

Никаких алиментов. Ни открыток на день рождения. Ни звонков с извинениями за пропущенный утренник в детском саду.

Так что я справлялась одна.

Работала на двух, а иногда и на трёх работах. Пропускала обед, чтобы накормить её, но так, чтобы она не догадалась. Вручную сшила ей выпускное платье, купив нитки на сэкономленные в продуктовом деньги, потому что она не хотела нарушать дресс-код, а я не хотела, чтобы она чувствовала себя лишней.

Высиживала все школьные спектакли, даже те, где она просто стояла в задних рядах и шептала слова под музыку. Рыдала, когда она фальшивила на сольном выступлении. Приходила на каждое родительское собрание, каждую ссадину, каждую ночную температуру.

Я была её болельщицей, ночником, её «папой» на День отца. Единственным именем в графе «Контактное лицо».

И ни разу не попросила спасибо.

Она выросла в умную, сильную девушку — словно алмаз, рождённый под давлением. Поступила в университет благодаря упорству, стипендии и несгибаемой воле. Я смотрела, как она шагает по сцене, в шапочке с кисточкой, и думала: «Мы добились, родная. Мы правда добились».

Какое-то время казалось, что все жертвы превратились в нерушимую связь между нами.

А потом она встретила Его.

Его звали Артём.

Он был гладкий, как глянцевый журнал. Короткая стрижка, рукопожатие с точным усилием, добротные туфли. Хорошая работа. Белые зубы. Мастерски избегал искренних вопросов. Из тех, кто говорил «репутация», обсуждая детей, и «традиции» так, будто это комплимент, а не тревожный звоночек.

Они быстро поженились.

Я надела голубое платье на свадьбу и улыбалась, хотя никто не спросил, что я чувствую. Артём ни разу не поинтересовался моей жизнью — только пожал руку и отпустил пару завуалированных колкостей.

«Удивительно, что Алина так хорошо сложилась, учитывая… ну, ты понимаешь».

Словно не я была причиной этого.

Мне стоило предвидеть, что будет дальше.

Несколько месяцев назад у Алины родился первый ребёнок. Мальчик, Денис. Мой первый внук.

Она прислала фото. Без подписи. Просто красивый малыш в голубом конверте, смотрящий на мирЕго носик был точь-в-точь как у неё, а улыбка — как у меня, и, глядя на это фото, я плакала не от горя, а от переполнявшего меня счастья.