— Мама, я больше не могу! — крикнула Алина, швырнув рюкзак на пол. — Надоело слушать твои нотации!
— Какие нотации? — Анна Сергеевна отложила тетради, которые проверяла на диване. — Я просто напомнила, что уроки важнее телефона!
— Вечно одно и то же! Уроки, уборка, помощь! Когда мне жить-то? Мне уже пятнадцать!
— Отлично помню! — голос матери дрогнул. — Именно потому, что тебе пятнадцать, ты должна понимать свои обязанности!
Алина демонстративно уткнулась в телефон. Анна Сергеевна видела, как дочь переписывается, игнорируя её.
— Алина! Я с тобой разговариваю!
— А я не хочу! — девочка не подняла глаз. — У Даши мама добрая, а ты только кричишь!
В горле у Анны Сергеевны застрял ком. Кричит? Неужели правда?
— Алиночка, давай спокойно, — смягчила тон. — Я не кричу, просто переживаю…
— Не переживай! Лучше отстань! Тётя Таня говорит, детям нужна свобода, а не контроль!
При упоминании сестры у Анны Сергеевны сжались кулаки. Таня, у которой нет своих детей, всегда знает, как надо воспитывать.
— Тётя Таня многое говорит, — осторожно ответила мать. — Но воспитываю тебя я.
— И зря! — выпалила Алина. — У неё я была бы счастливее!
Словно пощёчина. Анна Сергеевна отвернулась, скрывая слёзы.
— Если так думаешь, можешь переехать к ней, — прошептала.
— Правда? — в голосе Алины вспыхнула радость. — Ты не против?
Мать обернулась. Дочь смотрела на неё, словно получила лучший подарок.
— Конечно, — солгала Анна Сергеевна. — Если тебе со мной так плохо.
Алина бросилась звонить тёте. Мать слышала обрывки:
— Тётя Таня? Можно я к тебе?.. Мама разрешила… Завтра?..
Десять минут смеха, планов. Анна Сергеевна стояла у окна, глядя в пустой двор.
— Мам, — Алина подошла сзади. — Тётя Таня ждёт завтра. У неё комната для меня готова.
— Понятно.
— Ты не злишься?
Дочь выглядела счастливой, но в глазах мелькнула неуверенность.
— Нет. Если хочешь, поживи у тёти.
— Спасибо!
Алина обняла мать и побежала собираться. Анна Сергеевна осталась одна. Руки дрожали, тарелки звенели.
Как так? Утром они были семьёй. К вечеру дочь уезжает.
Таня жила в центре, в просторной квартире. Работала в банке, денег хватало. Замуж не вышла — говорила, карьера важнее.
Анна Сергеевна — учительница в школе, зарплата копеечная. Алина родилась, когда ей было двадцать три. Отец ушёл, сказав, что не готов к семье.
С тех пор тянула дочь одна. Без роскоши, зато с любовью.
А Таня приезжала с подарками, рассказывала о путешествиях, ресторанах. Говорила Алине: «Жизнь должна быть яркой».
— Мам, можно я завтра утром уеду? — Алина стояла с сумкой.
— Можно.
— Ты меня проводишь?
— Конечно.
Вечер прошёл в тишине. Алина напевала, укладывая вещи. Мать пыталась заниматься делами, но мысли крутились вокруг одного: дочь уходит.
Разве она плохая мать? Слишком строгая? Но как иначе, когда растишь ребёнка одна?
Ночью не спала. Слушала, как Алина ворочается. Может, и дочь не спит?
Утром за завтраком девочка молчала.
— Не передумала? — спросила мать.
— Нет, — неуверенно. — Но… ты не будешь скучать?
— Буду, — честно ответила Анна Сергеевна. — Очень.
— Но ты же сама разрешила.
— Разрешила.
В автобусе ехали молча. Алина смотрела в окно, мать — на дочь. Такая умная, красивая. И так хочет уйти.
Таня встретила их с улыбкой:
— Алиночка, родная! Как я рада!
— И я, тётя!
Квартира сверкала. Всё дорогое, стильное. Не то что их скромная двушка.
— Вот твоя комната, солнышко, — Таня распахнула дверь.
Алина ахнула: белая мебель, розовые шторы, кровать с горой подушек.
— Всё для меня?
— Конечно! Живи, как принцесса.
Анна Сергеевна стояла в дверях, чувствуя себя лишней.
— Мне пора, — сказала.
— Мам, подожди, — Алина вдруг обернулась. — Может, чаю попьёшь?
— Нет, дома дел много.
Таня проводила до двери:
— Не переживай, Аня. Я о ней позабочусь.
— Только не балуй слишком.
— Да что ты!
На прощанье обняла дочь. Алина прижалась, но быстро отпустила.
— Буду звонить.
Дорога домой тянулась бесконечно. В пустой квартире Анна Сергеевна убирала, проверяла тетради, но мысли были далеко.
Телефон молчал.
Вечером позвонила соседка:
— Аня, а что Алина с сумками?
— К тёте уехала погостить.
— А-а. Только девочка какая-то грустная была.
Грустная? Анне Сергеевне показалось, дочь была в восторге.
Вечером позвонила Таня:
— Аня, Алина у меня грустит. Читает книгу, спрашивает, не скучаю ли я без неё.
— Книгу? — дома она читала только из-под палки.
— Поговори с ней?
— Дай трубку.
— Мам?
— Привет, дочка. Как дела?
— Нормально.
— Тётя говорит, ты грустишь.
Пауза.
— Мам, ты не злишься, что я ушла?
Горло сжало.
— Нет. Ты сама хотела.
— Хотела… А тебе не одиноко?
— Привыкну.
— Мам, можно я завтра домой?
— Ты только вчера уехала.
— Я знаю… Но тут не так. Тётя Таня добрая, но… Ты спрашиваешь про школу, уроки. А тут никто.
Анна Сергеевна представила: дочь в красивой комнате, в тишине.
— Хочешь, чтобы спрашивали?
— Да. И ругали, если что. Значит, я не безразлична.
Слёзы выступили.
— Ты мне никогда не безразлична.
— Мам, прости за вчера…
— Всё в порядке.На следующий день Алина вернулась домой, и простые вещи — мамин голос, привычные споры и даже упрёки — вдруг стали для неё самым большим счастьем.
