Так ты не мой отец? Я ничего не понимаю. Зачем ты это сказал? – смятение Антона.

— Значит, вы не мой отец? Ничего не понимаю. Тогда зачем вы назвались им?.. — растерянно прошептал Иван.

Машина остановилась у дома. Выходя, Иван схватил с сиденья пакет, откуда глухо позвякивала погремушка. Поднял глаза к окну — тёплый свет манил, обещал уют, беззубую улыбку сына и запах жареной картошки с луком.

Дома слышались голоса — женский и мужской. «Наверное, её отец заглянул», — подумал он. Но на кухне за столом сидел незнакомец.

— Привет, — сказала Катя и бросила тревожный взгляд на мужчину.

Иван ещё улыбался по инерции, но улыбка стала неестественной и быстро растаяла.

— Здравствуйте, — произнёс он, разглядывая человека.

Тот попытался встать, но стул упирался в холодильник, мешая выпрямиться. Он так и застыл в полуприседе, будто извиняясь за своё присутствие.

— Здравствуй, сынок, — наконец выдавил незнакомец. Улыбка вышла жалкой.

— Какой я вам сынок? — резко отрезал Иван. — Кто вы вообще? Что вам здесь надо?

— Иван, это твой отец, — укоризненно сказала Катя.

Мужчина кивнул, боком выбрался из-за стола.

— Спасибо за чай, Катюша. Я пойду.

— Василий Петрович, куда же вы? — Катя обернулась к мужу. — Ну скажи же что-нибудь!

Удар был настолько неожиданным, что Иван онемел. Отец? Какой отец? Его никогда не было. Мать растила его одна, и он знал, каких трудов ей это стоило. У него самого теперь был сын, и никакой отец ему не нужен. Злость росла внутри, как снежный ком.

— Пусть уходит. Он мне не отец. — Иван резко развернулся и вышел.

— Иван! — Катя бросилась за ним.

От крика проснулся Артём и заревел. Катя оттолкнула мужа и первой прильнула к кроватке, взяла сына на руки. Тот моментально успокоился.

— Это же твой отец… — Катя посмотрела на мужа с упрёком.

В прихожей хлопнула дверь.

— Догони его! Ну что ты стоишь?

— У меня нет отца, — сквозь зубы процедил Иван. — И всё. Точка. — Он шагнул в прихожую, но тут же вернулся.

— Смотри, что папа тебе принёс, — Иван потряс перед сыном ярко-синей погремушкой.
Артём потянулся к ней пухлой ручкой и засмеялся. Иван тоже улыбнулся. Злость отступила, уступив место теплу.

— Мой руки, сейчас уложу Артёма, и будем ужинать, — с облегчением сказала Катя.

Когда она вернулась, Иван сидел за столом, уставившись в стену.

— Что ты устроил? Почему отказался от него? Ты мог хотя бы выслушать… — Катя поставила тарелки и вернулась к плите.

— Не знаю, что он тебе наговорил. Мне было меньше, чем Артёму сейчас, когда он нас бросил. Никаких оправданий нет. Хватит об этом, — Иван замолчал.
Катя промолчала в ответ.

Ночью Иван лежал на спине, глядя в потолок, и вспоминал…

***

— Мам, а у меня есть папа? — спросил он однажды по дороге из садика.

— Конечно. У всех есть… Должен быть папа, — поправилась мать, но Иван не заметил.

— А почему он не приходит?

Ответ был готов заранее.

— Он погиб, когда ты был крохой. Настоящий герой, — не дрогнув, сказала она.

— Как?

— Он был моряком. Во время шторма волна смыла матроса, и твой отец прыгнул за ним. Спас человека, а сам…

— А фото есть?

— Есть.

Дома она достала старую фотографию: крупный мужчина в тёмной куртке держал свёрток с голубым бантом. Лица не было видно — он склонился над младенцем. Рядом стояла молодая мать, улыбаясь в объектив.

— Лица не разглядеть, — разочаровался Иван.

— Других нет, — вздохнула мать.

В школе он написал сочинение об отце-герое. Учительница расплылась в улыбке, а одноклассники завидовали.

Позже, когда Иван загорелся морем, мать призналась: всё было ложью. Отец не погиб. У него была другая семья. Он просто ушёл.

— Значит, он не герой, а подлец, — сказал Иван, выбросил мечты о мореходке и забыл об отце.

Мать работала в детсаду, по ночам убирала в магазине. Он засыпал под свет лампы, под которой она штопала его штаны. Когда он поступил в институт, она заболела. Бледная, худая, но не позволяла ему бросать учёбу. Они еле сводили концы с концами.

Она умерла перед экзаменами. Потом он встретил Катю. Жизнь снова обрела краски.

***

Прошло две недели. Они не вспоминали о нежданном госте, но перед Новым годом Катя заговорила снова.

— Он пришёл, потому что понял, что был не прав. Он один. Может, ему плохо? Надо навестить его.

— Куда? Ты знаешь, где он живёт?

Катя протянула клочок бумаги.

— Вот адрес. Он оставил. Я боялась показать — думала, выбросишь.

— Никуда не пойду. Он бросил нас.

— А если он умрёт? Ты потом себе этого не простишь.

— Так ему и надо, — буркнул Иван.

Но чем больше он думал, тем яснее понимал: Катя права. Он пошёл один.

Василий Петрович заметно хромал, опираясь на палку. Квартирка была крошечной, вещи валялись в беспорядке.

— Не ожидал. Хотя… надеялся. Садись. Чай будешь?

— Нет. Зачем вы пришли тогда? Оправдаться?

— Нет. Послушай, а потом сам решишь.

— Только без вранья.

— Без вранья. — Василий Петрович закашлялся. — Твою мать я любил. Но она выбрала не меня…

— Постойте. Значит, вы не мой отец?

— Нет. Твой отец — Сергей. Он был моим другом…

Потом был долгий рассказ. О дружбе. О предательстве. О том, как Сергей бросил мать ради другой семьи. О том, как Василий Петрович, хромой сирота, пытался заменить Ивану отца, но мать его прогнала.

— Тогда зачем вы назвались моим отцом?

— Я всю жизнь один. Ни семьи, ни детей. Сергей погиб. Твоя мать умерла. Мне просто… хотелось, чтобы кто-то вспомнил обо мне.А потом, глядя на ветки ели в вазе и на пустую тарелку, Иван вдруг понял, что простил — и незнакомого старика, и пропавшего отца, и даже самого себя за все эти годы злости.