Ты женщина, будь мудрее
— Да скажи спасибо мужу, что ещё терпит тебя. Будь я мужчиной, давно бы развелась, — прошептала мать дочери на ухо, даже не сняв сапоги.
В воздухе витал тяжёлый, густой аромат её любимых духов — резкий, навязчивый, с долгим шлейфом. Алёна вздрогнула. Не столько от слов, сколько от их ужасающей предсказуемости.
Снова мама. Снова «миротворческая миссия». И снова всё против дочери.
В гостиной стоял Дмитрий, облокотившись на спинку дивана. Спокойный, почти равнодушный. Он лишь наблюдал. У него это получалось особенно хорошо: слегка поджимать губы, будто оценивая ситуацию, и ждать, пока женщины разберутся между собой.
Алёна ещё десять минут назад кричала, доказывая, что ребёнок — общий, что короткий день в саду — не её вина. Но теперь весь пыл угас.
Поздно. Мама здесь. Всё пойдёт по привычному сценарию.
— Почему мне сразу не позвонила? — громче спросила Татьяна Николаевна, вешая шубу на вешалку. — Я бы с радостью посидела с Сереженькой завтра. Что вы как дети? Ссоритесь из-за ерунды.
— Мы не ссоримся, мам, — выдохнула Алёна, скрестив руки на груди. — Я почти теряю работу. «Ерунда», да.
— У меня тоже проект, — лениво вставил Дмитрий. — Мне что, увольняться, чтобы доказать, что я хороший отец? Могу. Тогда будешь кормить меня на свою жалкую зарплату.
— А мне что делать? — вспыхнула Алёна. — Кто за меня работу сделает?
Мать даже не слушала. Она подошла к Дмитрию и хлопнула его по плечу, успокаивая «беднягу».
— Он и так устал, Алёнушка. Ты же знаешь: мужчинам тяжело с маленькими детьми. Ты его девять месяцев носила под сердцем. А он — работает, старается, как и должен настоящий мужчина. Ты женщина. Будь мудрее.
Эти слова Алёна слышала не раз и не два. Когда Сережа был младенцем, и Дмитрий уходил пораньше, чтобы не слышать плач, мать приходила вместо него. Когда он забыл про годовщину свадьбы, она сказала: «Все они такие. Он просто не понимает, что для тебя это важно».
Всё, что делал Дмитрий, автоматически оправдывалось. Устал. Нервы. Он не привык. Он же мужчина. А Алёна всё чаще чувствовала себя не женой, а прислугой.
— Мам, — прошипела она, — ты понимаешь, что сейчас не помогаешь, а делаешь так, чтобы он вообще ничего не делал?
— Дима — хороший муж, — перебила мать. — Я знаю лучше. У меня больше опыта. Ты должна держаться за него.
Дмитрий даже не пытался вмешаться. Он выглядел как подсудимый, а Татьяна Николаевна — его неутомимым адвокатом, выигрывающим дела без его участия. Алёна смотрела на мужа и пыталась вспомнить, когда он последний раз был на её стороне.
Вспоминалось с трудом.
Когда они поженились, Татьяна Николаевна ликовала. Покупала Дмитрию шерстяные носки, твердила, какая Алёна счастливица. На годовщину подарила набор инструментов.
— Рада, что рядом с тобой теперь настоящий мужик, — сказала она тогда.
Алёна вспомнила их первую серьёзную ссору. К ней должны были прийти коллеги. Она попросила мужа помочь с готовкой и уборкой, чтобы не ударить в грязь лицом.
Он ушёл к друзьям, заявив, что это не его гости.
— Он и не обязан. Какая же ты жена, если не можешь сама принять гостей? — сказала мать, узнав об этом.
Алёна тогда промолчала. Потом — снова. И ещё раз. Ведь мать — авторитет, его не оспаривают. Да и помощи лишаться не хотелось. Мама помогала с ребёнком, с делами, даже с деньгами, когда было туго.
Но теперь Алёна поняла: она сама создала этот порочный круг. Мама — не помощник. Она переживает не за её счастье. У неё свой интерес — Виктор Сергеевич. Её новый муж.
Он жил с Татьяной в квартире, которая наполовину принадлежала Алёне.
— Я не собираюсь разводиться, мам, — тихо сказала дочь. — Но и жить с мужчиной, который всё сваливает на тёщу, тоже не буду.
Татьяна Николаевна замерла.
— И что ты хочешь? Продолжать скандалить? Из-за работы?
Алёна взглянула на Дмитрия. Он, как всегда, молчал. Даже не поддерживал мать. Просто стоял в стороне, будто его это не касалось.
— Нет, — ответила дочь. — Я хочу, чтобы в наших отношениях было двое, а не трое.
Мать прищурилась. В её глазах промелькнуло что-то тревожное. Алёна ушла в спальню, оставив их вдвоём.
В следующий раз она не позвонит. Не попросит помощи. Ведь она выходила замуж за Дмитрия, а не за мать.
Одно Алёна не учла. У Дмитрия тоже был телефон.
В спальне пахло сиропом от кашля. Иммунитет Сережи опять дал сбой, и родители снова не могли решить, кто останется с ним.
Дмитрий делал вид, что на нём держится весь мир. По его словам, больничный был непозволительной роскошью. Зато это не мешало ему переносить рабочие звонки на выходные.
Когда договориться не удалось, Дмитрий сам позвонил тёще. Та, конечно, примчалась мгновенно.
— Посидеть с внуком — одно удовольствие, — бодро заявила Татьяна Николаевна.
Алёна выдохнула. Не от облегчения, а от бессилия. Хотелось сказать «спасибо», но слова застряли в горле. Потому что каждый раз, когда мать помогала, взгляд Дмитрия менялся. Будто он без слов говорил: «Вот видишь, всё решилось, а ты паникуешь».
— Это не твоя обязанность, мам, — твёрдо сказала Алёна. — И не только моя. Это и его ребёнок. Иначе я скоро потеряю работу. И останусь у разбитого корыта с таким мужем.
Коллеги уже начали подшучивать над ней. Вроде бы без зла, но с раздражением. Алёна знала: сначала жалеют, потом намекают, а потом просят уйти.
Она попыталась поговорить с Дмитрием накануне, когда тот поужинал и уселся за ноутбук.
— Дима, я одна тащу и дом, и ребёнка. Ещё и работаю. Мама помогает, но это не значит, что тебя в семье быть не должно. Мне уже стыдно, что твоя тёща решает за тебя всё.
Он не оторвался от экрана.
—— Мы же справляемся, — пробормотал он, и в тот момент Алёна поняла, что если она не сделает шаг сама — всё так и останется, как было.
