Домик за калиткой
Оленька была младше сестры Маринки на два года. Тихая, послушная девочка — всё по дому успевала, а Маринка только и знала, что тусовки да вечеринки. В итоге школу она заканчивала уже с животом — сама толком не помнила, от кого.
Родители аборт не разрешили, но Маринка, озлившись, кинула новорожденную дочку на родню и сбежала с каким-то ухажером. Скоро родители умерли, и племянница Таня осталась на Оленькиных руках.
Перед смертью мать оформила дарственную на дом на Маринку:
— Ты, Оля, и так справишься. А этой дуре надо, чтобы был свой угол, когда нагуляется.
Оленька знала, что это несправедливо, но не перечила. Растила Таню, вкладывала в неё душу. На личную жизнь времени не было — кому нужна женщина с чужим ребёнком? Да и здоровье пошатнулось — врачи сказали, детей своих не будет.
Годы шли. Таня выросла, школу окончила. О Маринке и слух пропал. Девчонка знала, что Оля — тётя, но родную мать не ждала. Оленька стала ей всем: и мамой, и подругой.
А Маринка объявилась вдруг — прикатила на выпускной Тани в деревне под Воронежем. В кричащем платье, с ярким маникюром, она казалась чужой среди простых деревенских стен.
— Ну, Олька, серой мышкой и осталась! — захихикала она, оглядывая сестру свысока.
Таня отвернулась, прижалась к Оленьке. Это взбесило Маринку.
— Я твоя мать! Ты что, морду воротишь? Должна на коленях благодарить, что тебя родила! — орала она, трясясь от злости.
В доме Маринка сразу начала командовать:
— Это что тут? В моей комнате устроились? Валите из моего дома!
Может, и ужились бы, но кто-то из соседей проболтался про дарственную. Вернувшись, Оленька с Таней увидели свои вещи выкинутыми за калитку. Сердце сжалось от обиды.
— Мам Оль, мы в суд подадим! — твёрдо сказала Таня.
— Не выйдет, родная. Бабушка дом на неё записала… — расплакалась Оленька.
Тут подошёл дед Федя, сосед. Узнав, в чём дело, предложил пожить у него. Оленька и готовить умела, и по хозяйству справлялась. Старику одному больше и не надо было. Так они поселились через двор.
Дед Федя души в них не чаял. Дом заблестел, а еда — как в ресторане.
— Родные так за мной не ухаживали бы! Теперь и помирать не страшно, — улыбался он.
Вскоре деда не стало — тихо, без мучений. Оленька похороны устроила, ведь родни у него не было. Стала искать жильё, но тут нотариус вызвал.
Оказалось, дед оставил ей свой дом. Молчал, хотел сюрприз сделать. Оленька не верила — судьба будто вернула ей то, что отняла сестра.
А Маринка? Пропила всё, а в пьяном угаре спалила родительский дом. Потом смылась, и больше её в деревне не видели.
Оленьке часто снилась мать. Старуха бродила по пепелищу и шептала:
— Если б не я, и она бы сгорела. Шальная девка…
