Сцена разворачивается в мрачной квартире с видом на дождь за окном.
— Маша, мне нужно с тобой поговорить, — тяжело вздохнул Игорь, сжимая пальцы, будто боясь, что слова выскользнут раньше времени. — С матерью совсем плохо. Восемьдесят шесть — возраст нешуточный. Она больше не справляется одна.
— Я знала, что это случится, — устало провела рукой по лицу Маша, глядя на мокрые крыши Нижнего Новгорода. — Ты говорил с Димой? Надо искать сиделку, иначе не вытянем.
— Говорил сегодня утром, — кивнул Игорь, потирая переносицу. — Но сиделка — это рубль из кармана. И потом, кто знает, что за человек придёт? Матери нужен родной.
— То есть мы будем дежурить по очереди? — брови Маши сдвинулись. — А Наташа, жена Димы? Она согласится? Ты же знаешь, она из тех, кому запах лекарств — как нож по сердцу.
— Нет, Наташу мы не трогаем, — отмахнулся Игорь. — Она слишком нежная для этого. Мы с Димой обсудили… тебе придётся уйти с работы и ухаживать за матерью.
У Маши перехватило дыхание. Мир замер, словно кто-то выдернул штепсель из розетки. До пенсии — рукой подать, а тут — бросить всё ради свекрови, которая за тридцать лет даже чашку чая для неё не налила.
— Дай мне хотя бы подумать, — прошептала она, сжимая кулаки, чтобы не дрожали. — Я теряю стаж, пенсию… Ты понимаешь, что это значит?
— Не переживай, я тебя обеспечу, — твёрдо сказал Игорь. — Мы с Димой всё решили. Мать чужих не терпит, а тебя хоть как-то переносит.
— У меня самой-то здоровье — не медный таз! — голос Маши дрогнул от обиды. — Я всю жизнь ждала, когда же начнётся моя жизнь! А вы с Димой взяли и решили за меня, как будто я мебель! Я одна с Лидией Васильевной не справлюсь!
— Справимся, — Игорь положил руку ей на плечо, но в глазах была пустота. — Мы с Димой поможем. И не забывай, мы живём в той самой квартире, которую мать нам подарила. Может, пора отблагодарить её?
Подарила. Хорошее слово. Лидия Васильевна вручила Игорю ключи на свадьбе — но только ему. И тридцать лет напоминала Маше: «Повезло тебе, Марьяша, к нам пристроиться! Сама-то из какой-то Богом забытой деревни, родители — еле концы с концами сводили. Не будь Игоря — глядишь, и сейчас бы у печки сидела».
Все родственники Игоря смотрели на Машу свысока. Слишком простая, слишком серая. А вот Наташа, жена Димы, была их любимицей. На праздники ей — золотую цепочку, Маше — крем для рук из «Пятёрочки». Наташе — шёлковый платок из бутика, Маше — потрёпанный журнал «Караван историй». Маша просила не дарить ничего, но Лидия Васильевна лишь усмехалась: «Небось, всё равно не оценишь».
Когда Маша пыталась жаловаться Игорю, он отмахивался: «Да брось, мать же от чистого сердца».
Даже внуков Лидия Васильевна любила по-разному. Внука Димы и Наташи, Стёпку, носила на руках, а Лену, дочь Маши и Игоря, будто не замечала. Даже сейчас, когда Лена уехала в Питер учиться, звонки от неё были редкими.
Маша не сдалась сразу. Взяла на работе отпуск, чтобы попробовать:
— Месяц попробую ухаживать. Потом — решим. Но я не стану делать это одна.
— Ладно, — кивнул Игорь. — Но мать переедет к нам. Оставлять её одну нельзя.
Через день Лидия Васильевна уже лежала в их гостиной. Воздух пропитался лекарствами и жалобами.
— Подоткни одеяло!
— Накорми меня, сама не могу!
— Где мои таблетки? Ты что, забыла?
Маша выматывалась, но ещё хуже были капризы свекрови. То суп прольёт, то таблетки «потеряет», то кричит, что дует из окна.
Через неделю приехали Дима с Наташей. Обнюхали квартиру, как сторожа, и тут же к Лидии Васильевне:
— Мам, как ты? Маша не грубит? Если что — скажи!
— Ох, сынок, — закатила глаза свекровь, — кому я тут нужна? Маша смотрит на меня, как на гирю на ноге. Вчера хотела борщ, а она мне вчерашние котлеты разогрела!
Маша, стоя на кухне, не выдержала:
— Лидия Васильевна, борщ будет завтра! Зачем варить котёл, если половину выбросим?
Наташа тут же всплеснула руками:
— Как можно! Ты должна готовить свежее каждый день! Разве нельзя уделить матери мужа немного внимания?
— Приезжай и уделяй сама, — сквозь зубы бросила Маша.
— Я не могу! — Наташа отшатнулась. — У меня работа! И я не умею ухаживать!
Они уехали, не предложив помощи. Но больнее всего было равнодушие Игоря:
— Ты же справишься. Я устаю на работе. Да и вообще, это женское дело.
Через три недели Маша поняла — так больше нельзя. Игорь вызвал её «на разговор»:
— Мы с Димой решили. Ты увольняешься и ухаживаешь за матерью. За это получишь её квартиру.
— Нет, — Маша впервые за годы не дрогнула. — Я не хочу. Я за этот месяц превратилась в тень. Мне не нужна квартира ценой моей жизни!
— А Лена? — прищурился Игорь. — Не хочешь помочь дочери?
— Лидия Васильевна может прожить ещё десять лет! А я за это время слягу!
— Сиделка съест все деньги, а твоя зарплата — гроши, — настаивал он. — Не упрямься.
— Нет.
Игорь бушевал, но Маша стояла на своём.
Через неделю она сняла комнату в старом доме у вокзала. Лена прислала первые пять тысяч, обещая помогать.
Игорь в спешке искал сиделку, сам и пальцем не шевеля.
А Маша, потеряв «семью», впервые за тридцать лет вздохнула свободно.
