Разоблачённые грёзы: драма любви и покаяния
Виталий только вышел из душа, когда раздался звонок. Накинув растрёпанный халат, он приоткрыл дверь и застыл на пороге.
— Светлана Ивановна? — прохрипел он, вытирая мокрое лицо.
— Привет, Виталик. Пустишь? Надо поговорить, — в её голосе дрожала невидимая струна.
— Конечно, проходите! Нина что-то случилось? — сердце сжалось в ледяной перчатке.
Светлана Ивановна прошмякнула на кухню, уселась на табурет и пристально посмотрела на будущего зятя.
— С Ниночкой всё в порядке. Но тебе нужно узнать кое-что, — она крутила в пальцах край скатерти.
— Что ещё за тайны? — Виталий нахмурился, будто ему предложили разгадать ребус.
Светлана Ивановна вздохнула так, словно собиралась нырнуть в ледяную прорубь, и начала рассказ. Виталий слушал, а его лицо превращалось в маску недоумения, потом ужаса.
Они познакомились с Ниной полтора года назад. Он приехал с ревизией в провинциальный филиал компании в городке Берёзки. За стойкой сидела она — хрупкая, как первый весенний ледок, с улыбкой, от которой темнело в глазах. Он влюбился мгновенно, словно ударили током.
Нина долго держала дистанцию. Вежливо отказывалась от цветов, смущённо прятала глаза. Но Виталий был упрям, как сибирский комар, и через полгода она сдалась. Их роман закружил их, как метель в январе.
Он мечтал о свадьбе, но каждый раз, когда заговаривал о загсе, Нина бледнела, будто её облили ледяной водой. Он думал — она молода, ещё не готова. В свои тридцать пять у Виталия уже был брак за плечами, он знал цену семейной жизни и ждал.
Но Нина не торопилась. Вместо того чтобы переехать, она иногда оставалась ночевать, но всегда возвращалась к маме.
— Я люблю тебя, — повторял Виталий. — Хочу семью, детей, дачу под Москвой…
— Не время ещё, — шептала Нина, глядя в окно. — Я не готова.
— Почему? У нас же всё как в сказке!
— Тебе легко, — вздыхала она. — Ты взрослый, всё видел. А я… я не могу бросить маму. Мы всегда были вдвоём.
Её слова звучали как заезженная кассета. В ярости Виталий поставил ультиматум: либо свадьба, либо всё. И Нина, стиснув зубы, согласилась.
Свадьбу назначили через два месяца. После подачи заявления Нина оживилась, но настроение её прыгало, как заяц по полю. Она то кричала, то плакала, и Виталий не понимал, что творится в её душе.
— Что с тобой? — не выдержал он. — Предсвадебный мандраж — это нормально, но я тоже нервничаю!
— Всё в порядке, — отмахивалась Нина, будто отгоняла назойливую муху.
— Что тебя гложет? — обнимал он её, чувствуя, как дрожит её тело.
— Боюсь, что разочаруешься во мне… — её голос был едва слышен.
— Какие глупости! — смеялся он. — Я за тобой полгода бегал, а ты про «разочаруюсь»! Через три дня ты моя жена!
— Но всё равно…
— Даже если из твоего шкафа вывалится армия скелетов, я не брошу, — шутя, целовал он её в макушку.
Нина стояла перед витриной свадебного салона в Берёзках. Она уже выбрала белый костюм, но теперь смотрела на фату, как заворожённая. Сердце сжималось, в горле стоял ком. Она мечтала о сказке, но теперь всё казалось миражом.
Когда Нина закончила школу, она влюбилась. Бурно, ярко, на месяц. Узнав о беременности, парень испарился. Нина оставила девочку — Алёнушку, ласковую, как котёнок. Она обожала дочь, но тень стыда висела над ними — девочка росла без отца.
Всю заботу взяла на себя Светлана Ивановна. Бабушка растила внучку без упрёков.
— Не повезло с папой, зато бабушка — золото, — думала Нина.
Светлана Ивановна не возражала против романа с Виталием. Но её беспокоило одно: он ни разу не видел Алёну.
— Нина, можно спросить? — как-то вечером начала мать. — Виталик в курсе про Алёну?
Нина замерла, будто её ударили.
— Нормально, — пробормотала она.
— Как «нормально»? Это же не кошка, а ребёнок! — настаивала мать. — Почему ты до сих пор не познакомила их?
— Не время ещё… — выкрикнула Нина и убежала в комнату.
Светлана Ивановна почувствовала неладное. А когда Нина объявила о свадьбе, тревога стала невыносимой.
— Доченька, свадьба — это счастье, — говорила она. — Но где в этой истории место Алёны? Как ты выходишь замуж, не зная, как жених относится к детям?
Nina молчала, будто язык проглотила.
— Поняла, — Светлана Ивановна схватилась за сердце. — Ты ему не сказала…
— Мам, я хотела! Но… не было момента!
— Какой ещё момент нужен, чтобы сказать правду?!
— Ты не понимаешь! Он такой… такой идеальный, а я… «девка с довеском»! — слёзы хлестали, как весенний дождь.
— Господи, что за чушь! — мать опустилась на стул. — Как ты можешь так говорить о себе и Алёне?!
— А что делать?! Он не захочет женщину с ребёнком!
— И что? Алёну в шкаф запирать?!
— Не знаю… После свадьбы что-нибудь придумаю…
Теперь Нина стояла у витрины, вспоминая этот разговор. Мать поступила правильно. Виталий отменил свадьбу, прислав сухое сообщение.
Нина бродила по ТЦ, не зная, куда деться. Домой не хотелось — стыдно было смотреть матери в глаза. Она решила дождаться вечера, чтобы забрать Алёну из садика.
«Забрала Алёну. Купи хлеб, она в луже извалялась, будем дома», — написала мать.
Нина вздохнула. Пришлось идти в магазин и ехать домой.
Открыв дверь, она услышала смех. Виталий сидел на полу и собирал пазл с Алёной. Девочка, увидев мать, подбежала, таща огромного плюшевого медведя.
— Мам, смотри! Дядя Витя подарил!
— Красивый… — прошептала Нина, не поднимаДома их ждал самовар, уже подрагивающий на столе, и три стопки — для бабушки, для новой семьи, и для детской сказки, которая наконец-то обретала счастливый конец.
