Видéние во сне: как муж увёл нашего сына
Впервые Алёна увидела Дмитрия на сельской вечёрке в клубе. Едва заиграла гармонь, он подошёл и весь вечер не сводил с неё тёмных глаз. Долго потом шли по просёлочной дороге, и перед расставанием он спросил, будто воду зачерпнул из колодца ведром:
— Прийти завтра? Погуляем снова?
— Приходи, — ответила она, чувствуя, как сердце вот-вот выпорхнет, как птица.
Так и началось. В деревне все друг у друга под окнами ходят — тут же разнеслись слухи: «Дмитрий-то с Алёной — пара! Скоро свадьбу закатят, весь колхоз на ногах будет!» Дмитрий — мастер золотые руки, а Алёна — скромница, да с характером. Говорили: «Невеста как из сказки — и трудолюбива, и лицом пригожа».
Так и случилось. Через полгода он встал перед ней на колено у старого дуба, сыграли свадьбу — гуляли всем селом. Потом родился сынок, Артёмка, и жизнь потекла, как речка подо льдом — тихо, но с подводным течением.
Но постепенно всё изменилось.
Дмитрия уважали — то печь сложить, то забор поправить. Только платили кто чем: кто мешком картошки, кто бутылкой самогона, а то и вовсе «как-нибудь потом». Он не упрекал — «свои же люди». Но именно эти посиделки с «друзьями» стали началом беды.
— Опять пил? — шёпотом спрашивала Алёна. — Доколе?
— Да ну тебя… Разве нельзя расслабиться? Всё по хозяйству делаю, — бормотал он.
Она устала. Артём рос, а муж возвращался домой всё чаще с запахом перегара. Однажды она не выдержала:
— Не завяжешь — уйду. Не за этим я замуж шла.
Дмитрий клялся. Неделю был тише воды. Потом — снова к друзьям. Ссоры, крики… Но Алёна оставалась. Артём обожал отца. Вместе мастерили скворечники, ходили за грибами — когда Дмитрий был трезв. Ради сына она терпела.
Но тело не выдержало. Усталость, водка — всё смешалось. Он слабел. Она уговаривала:
— Поедем в город, к врачам. Это серьёзно.
— Отлежусь — всё пройдёт. Ещё не старик, — твердил он.
Поехал, когда уже не мог встать. Врач развёл руками:
— Поздно. Остаётся только молиться…
Алёна ухаживала до последнего. Родня помогала, соседи приносили борщ, а она каждое утро шептала: «Хоть бы ещё один денёк». Но он ушёл. Село провожало его всем миром.
А потом приснился сон. В ночь на сороковой Дмитрий стоял у её кровати, смотрел стеклянным взглядом:
— Ну что, без меня легче? Радуйся, пока можешь. Но сына заберу… Он будет со мной.
Она проснулась в ужасе, кинулась к Артёму. Тот спал, но в груди что-то оборвалось. С той ночи она не отпускала его ни на шаг, следила за каждым движением. О сне никому не сказала — надеялась, что забудет.
Прошло полгода. Артём шёл из школы. Переходил дорогу, не заметил грузовик…
Скорая приехала быстро, но было поздно.
Алёна не кричала. Не плакала. Просто села на пол и не смогла подняться. Тело онемело, будто лёд сковал. Казалось, сердце остановилось вместе с сыном. Её мальчик. Её солнышко. Его больше не было.
Потом — похороны. Опять весь посёлок. Потом — пустота. Дом без Артёма стал чужим. Мужа нет. Сына нет.
Годы текли. Алёна по крупицам собирала себя. Судьба дала второй шанс: встретила вдовца с двумя девочками. Мужчина был спокойный, не пил. Сначала дружили. Потом стали семьёй. Своего сына она родила через три года. Любила его всей душой. Но тот страх… он остался.
Сны больше не приходили. Только иногда ночью она просыпалась и шептала в темноте:
— Прости, Артёмушка. Не сберегла…
Теперь она бабушка. Внуки носятся по двору, смеются, рисуют на заборе. Она улыбается. Но в душе — трещина. Потому что то, что забрал у неё сон, не вернуть.
И когда кто-то говорит: «Сны — просто фантазии», — Алёна молчит. А сама думает: «Они приходят. Предупреждают. Только услышать — не у всех хватает смелости».
Иногда судьба стучится. Но изменить её — дано не всем.
