— Вот, Лизонька, здесь и дом поставим, — твёрдо произнёс Иван, обнимая жену за плечи. — Видишь, старый фундамент сохранился. В сельсовете узнавал — земля бесхозная. Ты не против, что мы из Питера сюда, в глушь, переедем?
— Ваня, хоть в тайгу! Мне тут и так нравится… Яблони, черёмуха… Только всё заросло, но мы расчистим. Волнуюсь лишь за Серёжу — как он к такой жизни привыкнет.
— Кто это меня вспомнил? — рассмеялся сын, подходя ближе. — Да всё в порядке, мам, пап. Мы же уже сто раз говорили. Земля зовёт. Дом построим — и осядем.
Так и стояли они втроём, глядя на пустырь, который скоро должен был стать их настоящим домом…
Сначала сколотили времянку — чтобы укрыться от дождей и морозов. Потом наняли работяг — и начали стройку. Работа кипела до самых заморозков.
Зимой Иван без дела не сидел: то мебель мастерил, то соседям помогал — каждая копейка в семье на счету. Сергей устроился в лесхоз, но домой наведывался редко — раз в две недели. Даже эти короткие визиты согревали. Лида вела хозяйство, наполняя дом теплом.
Через три года дом был готов. Иван вложил в него душу: резные ставни, забор с деревянными коньками. Получилось — любо-дорого.
— Что ж, можно и новоселье справлять! — с гордостью сказал Иван и строго посмотрел на сына. — Пора, сынок, и семью заводить. В стенах этих детский смех должен звучать. А то на кой такие хоромы?
— Пап, вот тут, — Сергей ткнул себя в грудь, — щёлкнет — сразу женюсь.
— Говорят, ты и меня не с первого раза заприметил, — усмехнулся Иван. — Но ты, сынок, присмотрись к Таньке, дочке Степана Кузьмича. Ладная девка.
Сергей кивнул.
— Посмотрю, пап. Если сердце дрогнет — не упущу.
На новоселье собралось полсела — и соседи, и начальство, и просто знакомые. Пришла и Таня. Наряженная, на шпильках, в платье с городу — крутится возле Сергея, болтает без умолка. А он — вежлив, улыбается, но глаза холодные.
Таня это почувствовала. И, обидевшись, в самый разгар застолья вдруг вскочила и, зло усмехнувшись, заявила:
— Вы тут радуетесь, а земля-то не ваша! В архивах копала — всё ещё за Сидоровыми числится! Я им написала, всё рассказала! Так что готовьтесь: либо делите дом, либо ломайте!
За столом повисла тишина. Только вилка о тарелку звякнула.
Отец Тани, красный от стыда, поднялся.
— Простите, люди добрые… Не думал, что в моей семье такое вырастет. Вставай, Таня, пошли. Осрамила нас. Дома разберёмся.
Праздник испортился. Гости разошлись. В доме остались только Иван, Лида и Сергей.
— Что теперь, Ваня?.. — тихо спросила Лида.
— Ждать, Лидок. Может, не всё так плохо. Документы у нас есть. Авось, люди адекватные попадутся. А нет — будем судиться.
Но недели шли, а от Сидоровых — ни слуху, ни духу. Уже и думать забыли. И вдруг, перед самым Новым годом, в дверь постучали.
Сергей открыл. На пороге стояла девушка — невысокая, с чемоданом, в тонких ботиночках.
— Вы к нам? Заходите, холодно же, — не дал ей промолвить Сергей, впустил в дом.
Она сняла пальто, шапку, поставила сумку… И он замер. Сердце стукнуло так, будто кто-то шепнул: «Она…»
— Как звать-то? — спросила Лида, наливая чай.
— Настя. Я Сидорова. Мне тут одна девушка писала, что земля наша. Вот приехала — хочу по-честному оформить, чтоб потом проблем не было. Дом не отберу — хочу дарственную оформить. Дом у вас… красивый. У меня даже старые фото есть — когда тут мой прадед жил. Показать?
Иван тяжело опустился на стул.
— Пей чай, Настенька. А там разберёмся.
Сергей не отрывал от неё глаз. Настя чувствовала этот взгляд, краснела и опускала ресницы. Лида, глядя на них, улыбнулась — материнское сердце уже знало: вот оно, счастье сына.
Вечером они разглядывали старые чёрно-белые снимки — на одном из них стоял деревянный дом, под которым когда-то и был заложен этот самый фундамент.
— Чудо, — прошептал Иван.
— Нет, это дед так решил, — серьёзно ответила Настя.
Теперь в доме слышен смех. Маленькие ножки топают по тёплому полу. У Сергея и Насти родились близнецы. Иван и Лида — счастливые дед и бабка. А Таня? А Таня давно вышла замуж в соседнюю область и, говорят, уже третий раз разводится.
Сергей иногда обнимает Настю, смотрит в её глаза и шепчет:
— Я знал. ЗнаА по вечерам, когда за окном воет метель, а в печи потрескивают дрова, Настя кладёт голову Сергею на плечо и тихо смеётся, глядя, как их малыши пытаются украдкой стащить с тарелки бабушкины блины.
