На юбилей свекровь назвала меня «деревенщиной». Я молча включила видео, где она стоит на коленях и умоляет дать ей в долг, не зная, кто перед ней
Зал дорогого ресторана утопал в лилиях и атмосфере тщательно продуманного гостеприимства.
Елизавета Игнатьевна Вересова, моя свекровь, праздновала свой пятьдесят пятый день рождения. Она стояла в центре зала в роскошном платье, ловя восхищённые взгляды гостей.
Она подняла бокал, окинув всех бархатным взглядом хозяйки мира.
Дорогие мои! Спасибо всем, кто пришёл разделить со мной этот вечер! её голос, отточенный годами светских бесед, звучал сладко и льстиво. Пятьдесят пять это не итог, а только начало! Начало новой, настоящей жизни, где нет места фальши.
Гости, как и ожидалось, захлопали. Мой муж Всеволод, сидевший рядом, сжал мою руку под накрахмаленной скатертью. Он ненавидел эти собрания, где нужно было соответствовать образу «сына той самой Вересовой».
Я могу гордиться тем, что вырастила замечательного сына, продолжала Елизавета Игнатьевна, и её взгляд, словно лазерный прицел, нашёл меня за столом. И он, моё сокровище, нашёл себе жену.
В воздухе повисла пауза острая и наэлектризованная. Я почувствовала, как десятки глаз уставились на меня с любопытством.
Кира девушка целеустремлённая, свекровь сделала глоток шампанского. И пусть её корни не в столичном мире, пусть она, скажем так, простушка из глубинки, но хватка у неё железная! Сумела же зацепиться в этом городе, очаровать моего мальчика. Не всем так везёт!
По залу прокатились сдержанные смешки и шёпот. Это было её искусство унизить, замаскировав оскорбление под комплимент. Кто-то смотрел на меня с сочувствием, кто-то с откровенным злорадством.
Я не изменилась в лице. Я давно привыкла. Просто медленно достала из сумочки телефон.
Всеволод тревожно взглянул на меня.
Кир, пожалуйста, не надо Не обращай внимания.
Но я уже подала знак менеджеру зала, с которым договорилась заранее. «На всякий случай», предупредила я его тогда.
И этот случай настал. Большой плазменный экран за спиной юбилярши, на котором пять минут назад крутили слайд-шоу с детскими фото Севы, погас, а затем снова включился.
Одно нажатие на моём телефоне.
Зал замер. Вместо сияющей именинницы на экране появилось изображение холодного, безликого офисного коридора. И в центре, на дорогом ковре, стояла на коленях она. Елизавета Игнатьевна.
Не гордая львица, а униженная, всхлипывающая женщина в том самом платье, что было сейчас на ней.
Видео снято скрыто, на телефон, скорее всего, из-за угла. Звук был тихим, но слова были лишними.
Она ломала руки, отчаянно что-то говорила суровому высокому мужчине в костюме, который смотрел на неё сверху вниз с ледяным спокойствием.
А затем она буквально поползла к его ногам, цепляясь руками за брюки.
Картинка на экране дрогнула, оператор сменил ракурс, чтобы лучше запечатлеть сцену. И тогда в кадр попали стеклянные двери кабинета на заднем плане.
На матовом стекле чётко читались элегантные золотые буквы. Всего одно слово. Фамилия.
«Воронцова».
Моя девичья фамилия. Название моей компании.
Зал наполнился гулом, похожим на растревоженный улей. Кто-то из дальних родственников ахнул.
«Воронцова»? громко прошептала двоюродная тётя Севы, известная сплетница. Погодите, так это же тот самый инвестиционный фонд
Она оборвала себя, уставившись на меня. Взгляды гостей, будто по сигналу, метнулись от экрана ко мне и обратно.
Елизавета Игнатьевна, бледная как бумага, медленно повернула голову. Глаза, ещё минуту назад метавшие молнии, теперь были полны первобытного, животного ужаса.
Выключи это! прошипела она, срываясь на крик. Немедленно выключи этот вульгарный монтаж!
Но я не шевельнулась. Видео шло по кругу. Снова её униженная поза, снова мольба в глазах, снова роковая надпись на двери.
Всеволод сжал моё плечо. Его лицо было маской растерянности и неверия.
Кир, что это значит? Фирма «Воронцова» Это твоя?
Я встретила его взгляд. Спокойно. Без злорадства, без триумфа.
Моя, Сева. Та самая, о которой я не рассказывала тебе подробно. Я говорила, что у меня консалтинг. Это правда, но не вся.
Ложь! завопила свекровь, вскочив. Бокал в её руке дрогнул и с хрустальным звоном разбился о мраморный пол. Она всё подстроила! Эта интриганка хочет меня опозорить!
Но её слова тонули в общем гуле. Суровый мужчина на видео мой зам, Станислав Юрьевич.
Месяц назад Елизавета Игнатьевна пришла к нему, не зная, кто его начальник.
Представилась владелицей маленькой галереи, у которой «временные трудности». Требовала огромный кредит под залог сомнительных картин.
Станислав, конечно, отказал. Тогда она и устроила эту сцену в его приёмной.
Она не знала, что за стеклянной дверью кабинета сижу я.
Что Станислав, мой преданный сотрудник, которого я когда-то вытащила из долговой ямы, незаметно включил запись на телефоне, чтобы обезопасить и себя, и меня от возможных обвинений.
Я не планировала использовать это видео. Оно было моей страховкой. Моей последней картой. Но она сама сделала выбор.
Мама? голос Всеволода дрогнул. Он смотрел на неё, и в его глазах рушился мир. Это правда? Ты просила денег? В компании Киры?
Да не у неё я просила! истерично закричала Елизавета Игнатьевна. Я бы никогда не унизилась перед этой выскочкой! Я шла в серьёзную, солидную компанию!
Тут один из гостей, седовласый банкир, с которым свекровь только что любезно беседовала, громко фыркнул.
Солиднее не найти, Елизавета. Фонд «Воронцова» один из ключевых игроков на рынке. Для меня честь сотрудничать
