Всё отдано детям: исповедь женщины, лишённой покоя
*«Я продала свой дом ради детей и осталась ни с чем»*: признание женщины, у которой отняли право на отдых
Я всегда верила, что семья это опора. Что дети будут рядом, когда придёт старость. Что можно променять дом на тепло любящих сердец. Но теперь каждое утро я просыпаюсь в чужих углах, не зная, где окажусь к вечеру. Так сейчас живёт бабушка Анна та самая Анна Семёнова, которую вся улица в Твери знала как гордую хозяйку просторного дома. Теперь её убежище чужие кухни, проходные комнаты и вечный вопрос: *«Не мешаю ли я?»*
Всё началось, когда сыновья, Игорь и Алексей, уговорили её продать дом. *«Зачем тебе, мама, мучиться одной в деревне? Ты уже не молода, не справишься с огородом, печкой, уборкой снега. Будешь жить у нас по очереди тебе проще, нам спокойнее. А деньги от продажи не пропадут: разделим их на внуков».* Что могла ответить пожилая мать? Конечно, она согласилась. Хотела помочь. Быть рядом.
Мои родители, её тогдашние соседи, пытались отговорить её:
*«Не торопись, Анна. Пожалеешь. Новый дом уже не купишь, а у детей их правила. Ты станешь гостьей, не хозяйкой. Да и квартиры у них тесные а ты всегда любила простор».*
Но кто их слушает? Дом продали. Деньги поделили. И бабушка Анна начала скитаться с чемоданом от одного сына к другому. Сегодня у Игоря, в его трёхкомнатной московской квартире. Завтра у Алексея, в его скромном доме в Подмосковье. Так продолжается уже три года.
*«У Алексея лучше, призналась она как-то моей матери. Там маленький сад, могу возиться с цветами, дышать воздухом. А невестка, Ольга, добрая. Тихоня, ласковая. Дети спокойные. Выделили мне комнатку маленькую, но с телевизором и даже мини-холодильником. Я не мешаю, живу тихо. Когда они на работе, а внуки в школе, стираю, копаюсь в земле. Потом возвращаюсь к себе».*
Она планировала пробыть там всё лето, а осенью переехать к Игорю. Но у старшего сына жизнь оказалась иной. Там ей выделили угол настоящий угол между кухней и балконом. Раскладушку, тумбочку, мешок с вещами. Она готовила украдкой, стирала, когда никто не видел. И постоянно это чувство что она *лишняя*.
*«Ирина, жена Игоря, прошептала она, почти не разговаривает со мной. Ни слова. А с внуком так и не смогла сблизиться. Я из старого времени, он в своих телефонах Я чужая в их доме. Они даже не звали меня на дачу. Я крадусь, как тень. Вечером грею еду на батарее. Избегаю кухни, чтобы случайно не столкнуться с кем-нибудь».*
Недавно она заболела. Рассказывает:
*«Поднялась температура, ломило всё тело. Думала конец. Вызвали врача, дали таблетки. Два дня пролежала. Но хуже болезни было другое никто не подошёл. Ни одного доброго слова. Лежи, выздоравливай, только не мешай».*
Мои родители тогда спросили её:
*«Анна, а если станет хуже? Кто о тебе позаботится? Ты уже не в силах. А ты всё кочуешь: сегодня здесь, завтра там. Ни крыши над головой, ни покоя».*
Она вздохнула:
*«Что толку Я совершила ошибку. Страшную ошибку. Я продала дом а с ним и свою свободу. Не надо было слушать детей. Хотела помочь, а теперь»*
Она смотрит в окно, дрожащими руками сжимая ручку чемодана, и шепчет: *«Остались только воспоминания да этот страх что закончу свои дни в больничном коридоре, невидимая, как старая вещь, о которой все забыли»*.
