**Дневник. 15 октября**
Меня зовут Анастасия Морозова, и живу я в тихом городке Вязьме, где Смоленская земля хранит память о войне и шепчет её эхо в шорохе берёз. В юности я была мечтательницей, верила, что первый, кто протянет руку, и есть моя судьба. Как же я заблуждалась! Мне пришлось пройти через ад, чтобы понять: счастье стучалось в мою дверь, а я не слышала, ослеплённая иллюзиями.
Замуж я выскочила рано за Дмитрия, родила дочь Лизу и крутилась, как белка в колесе: учёба, ребёнок, бесконечные хлопоты. Двадцать лет я прожила в Вязьме, задыхаясь в браке с человеком, для которого водка была важнее семьи. Дмитрий моё проклятие. Он пропивал каждую копейку, орал, унижал, доводил до слёз. Бывали ночи, когда я стояла у окна и думала: шаг вниз и конец. Но я держалась ради Лизы. Ради неё я не уходила, боясь оставить её с отцом, который был отцом лишь по документам.
Когда Лиза выросла, она уехала в Германию, бросив на прощание: «Ты можешь терпеть этот кошмар, а я нет!» Её слова резанули, как лезвие. Я вдруг осознала, сколько лет потратила впустую, цепляясь за призрак семьи. Почему не ушла раньше? Боялась косых взглядов, перешёптываний за спиной. Думала, что сильная, а оказалась просто трусихой, променявшей молодость на жизнь с пьяным чудовищем. С меня хватит! Я подала на развод, сбросила этот груз и, как многие, махнула за границу искать лучшей доли.
Жила у дочки в Германии, в маленьком городке под Берлином. Работу нашла быстро ухаживала за парализованной женщиной, Софией, да ещё вела хозяйство в их доме. Платили неплохо по нашим меркам, но для немцев гроши. Отец Софии, Томас, был галантным мужчиной, старше меня на пятнадцать лет. Он сразу выделил меня смотрел тепло, начал ухаживать. Вскоре дружба переросла в нечто большее. Я не винила себя: он давно жил отдельно от жены, а я была тенью в его доме убирала, готовила, заботилась о его больной дочери. София ко мне привязалась, и я её жалела работа не казалась тяжёлой. Всю жизнь я пахала, как ломовая лошадь, так что привыкла.
Томас не скрывал наших отношений. Дарил цветы, шарфы, и я впервые за долгие годы почувствовала себя женщиной, а не служанкой. Он возил меня в поездки, даже с Софией в коляске, представлял друзьям как свою спутницу. Я думала: вот он, мой мужчина, моя настоящая любовь. Однажды я попросила его содержать меня. Одиннадцать лет мы прожили вместе, но всё рухнуло, когда я узнала о его молодой любовнице. Меня он держал для быта стирать, готовить, нянчиться с дочерью, а с ней ходил в рестораны, ездил на курорты. Это предательство разбило мне сердце. Я собрала вещи и ушла.
Вернулась в Вязьму с деньгами, с надеждами, с новой жизнью. Купила небольшую квартиру в центре, но чаще жила в старом доме с мамой она слабела, старела, нуждалась во мне. Там я снова встретила соседа, Ивана. Мы знали друг друга с детства: учились в одной школе, он всегда меня защищал и от хулиганов, и от невзгод. Когда я выходила за Дмитрия, Иван вёз нас в загс на своей «Волге». А теперь, спустя тридцать лет, мы оба вернулись постаревшие, с разводами за плечами, с детьми, разлетевшимися по свету. У него сын и дочь в Питере, у меня Лиза в Германии.
Иван стал моим спасением. Нужна помощь звоню ему. Он чинил розетки, плиту, никогда не отказывал. Мы начали ездить на дачи его машина, мой бензин. Раньше наши родители обрабатывали участки, а теперь эта ноша легла на нас. Каждые выходные мы отправлялись туда: он копал свой огород, я свой, что были рядом. «Настя, давай я твой участок вскопаю, а ты сваришь варенье на двоих», предлагал он. Я закатывала рукава, и мы делили труд: я готовила закатки, компоты, а он брал лопату и работал до седьмого пота. Так незаметно мы сблизились не проходило дня без встреч. Утром он заходил на кофе перед работой, вечером приносил продукты, чтобы я не таскала тяжести, а я кормила его ужином горячим, домашним, ведь он валился с ног.
На пенсии мы почти переселились на дачи с весны до осени. Но плохая погода портила всё: дождь, ветер и бежать некуда. Тогда Иван сказал: «Построим домик». Половину на его участке, половину на моём. Он возводил стены, я платила немецкая пенсия от Томаса давала мне преимущество перед другими пенсионерами. Теперь у нас с Иваном есть своя «резиденция» за городом. Зимой живём в моей квартире в Вязьме, его сдаём лишние деньги внукам не помешают.
Иногда я спрашиваю себя: зачем терпела двадцать лет пьяный угар Дмитрия? Зачем унижалась перед Томасом, если сча
