**Дневник Марии**
Я закрыла чемодан, поставила его в прихожей и перед тем, как уйти, решила проверить — ничего ли не забыла. Обойдя комнаты, окинула взглядом квартиру, которая когда-то была моей, а теперь… не моя. Зашла на кухню, прислонилась к дверному косяку, и вдруг перед глазами всплыл тот вечер, когда Леша впервые привел меня сюда, чтобы познакомить с матерью. Внутри тогда бушевала буря: страх не понравиться его маме, желание, чтобы всё сложилось, и эта безумная любовь к нему, к моему Лешеньке.
Но страхи оказались напрасны — мама у него была добрая, Александра Ивановна. Приняла меня как родную и после свадьбы всегда поддерживала, даже когда у меня ничего не получалось. А поначалу не получалось вообще ничего. Я ведь из детдома, хоть и не с рождения. Родители погибли в аварии — их машину на трассе протаранил пьяный дальнобойщик. Сначала я жила с бабушкой, но через пять лет и ее не стало — сердце не выдержало горя.
Детдом попался не лучший, но я не сломалась, не пошла по дурной дороге, как многие. После выпуска хотела вернуть родительскую квартиру, но оказалось, что ее уже давно продали. Тогда и встретила Лешу. Он помог устроиться на работу, снять комнату у одной старушки, а потом… стал ухаживать. Через три месяца мы поженились. Жили в его трешке вместе с мамой, и все было хорошо.
А год назад Александра Ивановна умерла — рак. Сгорела за несколько месяцев. И Леша словно подменился. Запил, стал ночевать где попало. Вчера я увидела, как он обнимает какую-то девку у подъезда. Решила поговорить вечером, но он не пришел. А утром, после бессонной ночи, собрала вещи.
Только хотела уйти, как в прихожей раздался мат. Леша, еле держась на ногах, ввалился в квартиру с той самой девицей. Увидев меня, рявкнул:
— Че уставилась? Собирай манатки и вали! Пустышка! Верка мне сына родит, не то что ты!
В груди защемило так, что дыхание перехватило. Но я стиснула зубы, взяла чемодан и вышла. За дверью услышала его хриплое:
— Пойдем, Верка, будем детей делать.
Слезы хлынули сами. В такси водитель спросил:
— Куда едем?
Куда? Я даже не подумала. И вдруг вспомнила бабулю, у которой когда-то снимала комнату.
Дарья Никитична сидела на лавочке у подъезда. Увидев мои слезы, без лишних слов повела к себе.
— Пей чай, рассказывай.
Выслушав, она покачала головой:
— Ладно, пойдем к одной моей знакомой.
Марфа Егоровна, старушка с пронзительным взглядом, взяла мои руки, закрыла глаза, и вдруг в комнате стало темно, будто тени сгустились. Через минуту она открыла глаза:
— Подклад в вашей квартире. Найдешь — принеси.
Я вернулась, пока Леша спал. Искала час, пока не наткнулась на засохший пучок травы с перьями под матрасом. Завернула в носок, отнесла Марфе.
— Вернись домой. Вечером приготовь ему ванну с этим, — она протянула пузырек. — А этот подливай в еду три дня.
Я сделала всё, как она велела. Через три дня Леша пришел в себя. Через неделю сам заявил:
— Марин, я не помню, что творил… Прости.
Сегодня меня выписали из роддома. У нас двойня — сын и дочь. Врачи говорили, что детей не будет, но судьба распорядилась иначе.
Главное — мы вместе. И теперь никто не разлучит нас.
