Валентина сидела на кухне, глядя в черное окно. Ждала ли она Андрея? Уже половина одиннадцатого. Может, начать курить? Сейчас бы затянулась.
Долго ли притворяться, будто ничего не случилось? Такой работы у него нет, чтобы задерживаться ночами. Дождусь, спрошу напрямую.
Раз вызвала такси и помчалась к его офису в Петербурге. Решила передать ужин. Здание стояло темное, лишь дежурный свет у входа маячил. Давила на звонок, пока не появился сонный вахтер. Негодующе махал руками, прогонял.
«Муж задерживается! Еду привезла!» – кричала Валентина, подняв сумку с контейнером. Сквозь толстое стекло слова едва долетали.
«Никого нет! Не положено. Уходи, а то милицию вызову!» – рявкнул пожилой сторож.
«Так муж на работе?» – спросил шофер, когда она вернулась в машину.
«Да, на работе», – подтвердила она.
«Всех они там «работают», – усмехнулся водитель.
Она обернулась, уставившись так, что ухмылка сошла с его лица.
«Простите. От таких красавиц мужики не убегают», – сказал он.
Комплимент сомнительный, но лестный.
Муж пришел спустя десять минут после ее возвращения домой. Молчала. Стыдно за свою выходку. Но назавтра Андрей пришел с работы темнее тучи, устроил скандал.
«Ты что учудила? Следишь? Не веришь? Зачем в офис приезжала? На посмешище меня выставила! Позор! Шеф отчитал как мальчишку – супругу унять не могу. Весь отдел ржет! Чтоб ни шагу в офис! Ясно?»
«А мне что делать? Ночью домой тащишься! У тебя другая?»
«Появится, если не оставишь в покое! Я мужик! Погулять с друзьями нельзя? Не пацан, чтоб отчитываться где торчу…» – орал он. – «И никому не звонить!»
Виноватой осталась она. Некоторое время он приходил вовремя. А теперь опять. «Невмоготу. Люблю же, переживаю. Устала ждать. Не говорит – скрывает. Неизвестность страшнее горькой правды…»
А ведь когда-то души друг в друге не чаяли, считали минуты до встреч. Андрей всех ухажеров отвадил. Буквально на руках носил. Куда делось? А прошло-то всего одиннадцать лет…
«Напрасно Мишу на лето к бабке отправила. При сыне бы он не нахальничал. Да и мне легче. Но что мальчишке в душном Питере? Там сосны, воздух, речка Ветлуга, свой огород…»
В прихожей щелкнул замок. Валентина вскочила со стула, хотела броситься встретить, но осела, сдержалась. Снова села.
Андрей разделся, увидел свет и встал в дверях. Смотрел на жену как на докучливую муху: мешает, да не выгонишь.
«Опять работа задержала? Тебе бы двойной оклад платить за такое усердие», – прямым взглядом встретила его Валентина.
***
Андрей разглядывал жену. «Все еще красива. Чуть полней – так даже лучше. Вот глаза потухли. Все друзья завидуют. А я давно привык к ее красе, прежнего пыла нету. Хотя другие, и не такие статные, будоражат. Приятно, конечно, когда мужики на нее оборачиваются, но и только. Интересно, у всех так бывает?»
Господи, опять пристает и ждет вранья. То ли верит слепо, то ли боится правды узнать? Может, выложить все как есть? А что есть? У начальника новая секретарша, Анжела, всех мужиков фырканьем отшивает. Спорили, кому повезет. Потом всем наскучило. А у меня спортивный интерес разгорелся…
Андрей и до нее баб знал. Стоило проявить интерес – почти все соглашались переспать. Природа ростом, статью, обаянием не обидела. В качалку ходит, мускулы держит в тонусе. Больших усилий не требовалось, чтобы охомутать. Получил что хотел – и в сторону. Анжела же – другой разговор. Долго никого не подпускала. Дело принципа стало.
Однажды у нее колесо спустило, едва отъехала от офисной парковки. Он как раз мимо. Остановился, помощь предложил. Не ломалась, согласилась.
Поменял, проколотое забрал в шиномонтаж. Весь перемазался. Анжела позвала к себе переодеться, руки помыть. Жила рядом возле Невского.
Квартирка маловата, но уютная. Пока в ванной мыл руки, разглядывал баночки с кремами и шампунями. Даже понюхал. Вышел – кофе ароматный уже дымился.
Андрей еле сдержал порыв обнять, расцеловать. Не стал напирать. Ушел, хотя силком себя пришлось отрывать. Знакомая тактика: отступление – к победе ведет.
Так и вышло. Неделю только «привет» да «пока». Она не выдержала, первая окликнула, стеллаж книжный попросила собрать. Тогда он, уходя, рискнул прикоснуться губами. Она прижалась. Он опять сдержался.
Дождался, когда она сама позвала вечерком. Оказалось, все как со всеми. Просто. Разочаровал даже его. Хотя в курилке ходил
И, нажав на газ, он помчался сквозь ночь к сыну и Валентине, внезапно осознав, что лишь их пронзительные, наполненные болью и надеждой глаза в деревенском доме вернут ему настоящее тепло и смысл.
